ГЛАВА 14.

ПРОБУЖДЕННАЯ МАГИЯ

Порой, чтобы понять будущее, нужно заглянуть в прошлое.

Пупырь

Есть пословица: человек предполагает, а Бог располагает. Она доказывает, что мы, хоть и строим каждый свои планы, никогда не знаем, какие из них сбудутся, а какие нет, и к чему приведут наши действия. Часто то, что мы считаем благом, на деле оборачивается непоправимой бедой. Например, сооружая реактор, его конструкторы надеялись, что он будет производить много дешевой энергии, которая поможет сохранить экологию, а реактор взял да и взорвался. Люди на Земле исчезли — и появились мутантики.

У шахматистов есть понятие: думать на сколько-то ходов вперед. Один гроссмейстер думает на пять ходов, другой — на десять, а чемпион мира может предугадать развитие партии на двадцать-двадцать пять ходов и больше.

Что же касается глобальных планов развития человечества, то в этой сфере мы едва ли научились прогнозировать больше, чем на один-два хода вперед, а это как слепому взбираться на скалы: шаг сделал, второй, третий, вроде ничего, не упал. Обрадуется слепой и давай бежать, а под ним пропасть, сорвется бедняга и поминай, как звали.

Как ты, юный читатель, вскоре поймешь, если уже не понял, Земля — общий дом не только для умных, но и для прихрамывающих на голову, вроде карлика Чпока, и никуда от этого не денешься.

Всех “чпоков” объединяет то, что они думают вперед только на один ход или вообще не думают, а ходят как попало. Вот и получается, что они плывут по течению, не пытаясь хоть чуть-чуть управлять своим плаванием.

В мире сотни тысяч похожих домов, и в каждом доме происходит примерно одно и тоже. Не нужно думать о человечестве вообще, думай о своем подъезде. Как по одной капле воды можно многое сказать об океане, так и по твоему подъезду можно судить о мире. В тот день, когда у вас в доме все будет хорошо, тогда и у человечества в целом все наладится.

Так что, дружок, думай хотя бы на пять ходов вперед, и удачи тебе! Главное, действуй — не сиди на диване, не ковыряй пальцем в носу и не жди, пока все само собой наладится! Дерзай, ставь перед собой добрые и полезные цели и все получится!

И хочешь совет? Делай хотя бы три хороших дела в день и не больше, чем одно плохое.

Ну, что-то мы заболтались, читатель, наши герои ждут нас! За дело!

Шерстюши и лобастики отправили Бормоглотика в бухту под скалой, велев ему дождаться, пока Хвост сбросит со скалы Меч и потом достать его.

— Бедный я, бедный! И так сегодня целый день бултыхался! — ворчал мутантик с двумя пупками, входя в воду.

Тем временем дедушке Умнику удалось телепатически связаться с Нептуном, когда тот всплыл, чтобы продуть воздушные баллоны. Решено было, что, когда меч окажется у кошачьего мутантика, друзья все вместе погрузятся на “Водолаз” и отплывут в океан, а там Карле их уже не догнать.

План казался безупречным, но он не сработал, как не сработали миллионы других не менее продуманных планов.

Когда пленники сбежали, Рыжая Карла пришла в бешенство и отправила всех подчиненных в погоню за ними. Вскоре стали поступать сведения, что мутантиков видели то на одном, то на другом конце острова. Вся орава реакторных солдат устремлялась туда, но возвращалась ни с чем.

Королева скрежетала зубами от ярости, догадываясь, что это старик-лобастик сбивает их со следа своими фантомами.

Неожиданно, сияя от счастья, к ней подскочил Собачий Хвост и с заговорщицким видом стал ей подмигивать.

— Ты нашел мутантов? — нетерпеливо спросила Карла.

— Нет, повелительница, но я нашел свое счастье! — глупо улыбаясь, выпалил вождь.

Королева принюхалась и ей показалось, что от него пахнет бензином. (Хвост и в самом деле малость хлебнул для храбрости.)

— Ты пьян, болван! — возмутилась она.

— От любви, Ваше Величество!

Сейчас было не время шутить, и Карла нахмурилась. Не успела она разозлиться и прогнать Хвоста, как молодой вождь неожиданно ткнул пальцем за спину Королеве и закричал: “Ба! Носорог летит!”

Она удивленно обернулась. В то же мгновение Хвост выхватил у нее ножны с мечом и бросился с ними наутек. В первую секунду повелительница карликов опешила от такой наглости, но быстро опомнилась. Решив, что вождь завладел кладенцом, чтобы с его помощью захватить в реакторе власть, она закричала: “Догнать мерзавца!” — и, выхватив кинжал, бросилась за ним.

Королева сгорала от жажды мщения, но догнать быстроногого вождя не могла. Он выбрал удачный момент для похищения, когда охрана Карлы была отправлена на поиски мутантиков, а рядом находился лишь Пуп.

— Стой, кому говорю! — завопил начальник телохранителей и, пыхтя, помчался в погоню за вором.

Но коротконогий, с большим животом Пуп бегал намного хуже молодого вождя и вскоре отстал, потеряв из виду и вора, и Королеву.

Хвост несся огромными прыжками, перескакивая через камни, и Карле приходилось тратить все силы, чтобы хотя бы не слишком от него отстать. Еще сильнее, чем страх потерять волшебный меч, ее подгоняла обида из-за того, что тот, кого она считала круглым дураком, сумел провести ее с помощью примитивного трюка с летающим носорогом.

Хвосту удалось оторваться от Королевы, но на крутом подъеме он споткнулся и упал, и Карла смогла нагнать его. Она хотела ударить молодого вождя кинжалом, но он выбил оружие из ее руки. Хвост и его повелительница вцепились в ножны и стали вырывать их друг у друга. Они и не заметили, как очутились на краю обрыва.

Из-за камней выскочили шерстюши и лобастики и приняли участие в схватке.

— Хватай меч, Пупырь! — руководил дедушка Умник, шныряя на скейте под ногами у сражающихся.

— Да не могу я, ведь они толкаются! Это в конце концов неинтеллигентно! Вот опять на мозоль наступили! — оправдывался неуклюжий папа-мутантик.

— Кусякай их, кусякай! — кричала Бубнилка.

— Ты их щекоталками! Щекоталок все боятся! — советовал Хорошист.

Он бестолково бегал вокруг и мешал всем подряд: и своим и чужим. Не больше проку было и от Трюши, которая, закрыв глаза, поливала во все стороны из брызгалки.

— Вот вам! Здорово я их окатила! — кричала она.

— Как же, держи карман шире! Ты не их окатила, а меня! — возразил раздраженный Отелло.

Старый холостяк размахивал толстенной палкой, пытаясь огреть Хвоста по лбу, а Бубнилка и Кактус, спрятавшись за валуном, оглушительно визжали и этим придавали схватке драматизм.

Пупырь хотел подставить Карле подножку, но подставил ее Отелло, и лобастик растянулся во весь рост.

— Ой, прости, ошибочка вышла! — растерялся шерстюш, помогая приятелю встать.

— Я тебе покажу ошибочку! Я из тебя пюре сделаю! — завопил лобастик.

Хвост и Карла, не обращая внимания на мутантиков, изо всех сил вырывали друг у друга меч.

— Отдай мне, мерзавец! Какой из тебя царь? Ты же ноль! — шипела Рыжая Королева, пытаясь дотянуться до рукояти Меча и пронзить молодого вождя, но тот крепко держал Карлу за запястье.

Мимоходом вождь толкнул плечом подвернувшегося Хорошиста и сбил его с ног. Взбешенный лобастик вскочил, отряхивая штаны:

— Ну все! Вы меня доведюкали! — крикнул он тоненьким голоском. — Предупреждаю вас, я владею каратедрыгами и собираюсь их применить!

— Применяй все, что хочешь, козявка! — захохотал широкоплечий карлик.

— Закрой свою вопилку! Я тебе покажу, как хихикалки хихикать! — вспылил Хорошист.

— Я продемонстрирую прием, который по-японски называется бодалки! — объявил он и, разогнавшись, протаранил Хвоста лбом. А, надо сказать, головы у лобастиков очень тяжелые.

Вождь не устоял на краю обрыва и сорвался вместе с вцепившейся в него Карлой. Следом за ними вниз полетел и Хорошист, не сумевший резко остановиться.

Трюша и Бубнилка вскрикнули, решив, что лобастик разобьется, упав на торчащие из воды камни. За карликов они не волновались, зная их потрясающую способность регенерировать. Но произошло невероятное. Не успели сорвавшиеся мутантики долететь до воды, как внезапно что-то сверкнуло.

В небе протянулась яркая радуга. Ослепительное сияние протянулось на несколько десятков метров. Оно захватило и карликов, и шерстюш и лобастиков, и смотревшего на них из воды Бормоглотика, подхватило их и понесло куда-то, прежде чем они успели что-либо сообразить.

Образы нахлынули на мутантиков со всех сторон, и у каждого они были разные.

Вспышка, вспышка... Звук набатного колокола... Огромный циферблат и стрелка, похожая на лезвие меча, которая мчится по нему все быстрее и быстрее. Китайские огненные часы с тлеющими фитильком. Бушующий океан, перекатывающиеся валы. Пенятся буруны и ревет ветер в рванных парусах. Это видела Трюша.

Пупырь наблюдал миллионы рассветов и закатов, когда солнце с безумной скоростью мчалось с запада на восток. Он с друзьями неподвижно повис в атмосфере, а земной шар, убыстряясь, вращался под ними. Мелькали тучи, день сменялся ночью, равнины становились лесами, а пустыни — долинами. Отступали армии, корабли превращались в доски, доски — в бревна, бревна пускали корни и вновь становились деревьями, а деревья росли в обратном направлении и делались семенами.

Бормоглотик видел, как десятки тысяч людей, копошась словно муравьи, разбирают египетскую пирамиду, и огромные камни вновь врастают в скалы, из которых их высекали.

Рябили дожди, возвращаясь из луж в тучи, проносились туманы... Карла с Хвостом продолжали вырывать друг у друга ножны, из которых вырывалась радуга.

Внезапно они увидели ревущий океан. Его воды расступились, и на поверхность поднялся огромный континент с мраморными дворцами и храмами, возникшими из руин.

— Клянусь рыжей колдуньей, этого не может быть, потому что этого не может быть никогда! — воскликнула Королева.

Стрелка на циферблате замедлила стремительный бег и остановилась. Радуга стала втягиваться в ножны, снова что-то вспыхнуло, и друзей забросило на побережье неведомого континента.

Карлики, шерстюши и лобастики в недоумении осмотрелись.

Здесь бушевало знойное южное лето. В бухте сновали узкие парусники и крошечные верткие лодчонки, рядом с которыми массивные двухпалубные весельные корабли, стоявшие на рейде, казались неповоротливыми китами.

Мутантики стояли на холме рядом с оливковой рощей, а внизу у похожего на подкову залива шумел порт. Жужжали пилы; стучали топоры; грузчики, согнувшись, тащили по доскам, перекинутым с кораблей на берег кули с мукой. Торгуясь, кричали рыбаки, спеша продать утренний улов, пока с ним не расправилось жаркое солнце.

С другой стороны холма, в долине, раскинулся город с громадными каменными храмами, прямыми широкими улицами, глиняными домами с плоскими крышами, цирками, пересохшими фонтанами из белых гранитных плит, увитыми виноградными гроздьями. В зелени садов утопали дворцы, среди которых в переплетении узеньких улочек ютились лачуги городской бедноты.

Мутантики услышали шаги. Из оливковой рощи показалась одетая в белый хитон девушка с кувшином. Лицо у нее было загорелое, на щеки румяные, а на тонкую шею украшало ожерелье из раковин. Она не была похожа ни на шерстюш, ни на лобастиков, ни на реакторных карликов.

Девушка напевала какую-то мелодичную песню на незнакомом языке. Увидев чужеземцев, она смолкла и уставилась на них полными ужаса глазами. Пока путешественники не шевелились, она стояла неподвижно, но как только Пупырь, ласково улыбнувшись и придав грушевидному носу миролюбивый синий оттенок, сделал шаг в ее сторону, девушка пронзительно завизжала. Уронив глиняный кувшин, она, не оглядываясь, бросилась бежать так, что только икры замелькали.

Визг девушки вывел мутантиков из оцепенения. Они стали опасливо озираться, словно и друг друга увидели впервые. Заметив шерстюш и лобастиков, Собачий Хвост схватился на подводное ружье, но, раздумав, сел на траву и положил себе на колени Меч-кладенец. Рыжая Карла угрюмо покосилась на вождя, но сообразив, что рядом нет ни Пупа, ни ее телохранителей, а свой кинжал, падая с обрыва, она потеряла, опустилась на камень рядом с воином.

— Ну и получилось у тебя захватить власть, подлый изменник? — прошипела она.

— Захватить власть? Я и не собирался! — удивился Хвост. — Вы сами просили отобрать у вас Меч, сказали, что, если я это сделаю, то вы согласитесь стать моей женой...

Пораженная Карла заглянула к вождю в сознание, прозрачное, как трехлитровая банка с чистейшим самогоном, потом услышала сдерживаемое хихиканье лобастиков и шерстюш, и, все поняв, схватилась за голову.

— Хвост, ты глуп! Тебя одурачили эти пройдохи-лобастики! — воскликнула она.

— Я попросил бы некоторых истеричных дамочек воздержаться от оскорбляющих наше достоинство характеристик! — вспыхнул дедушка Умник.

— Вождюсик, ты не делай переживалок, что мы тебя обдурыкали! С кем не бывает! — попыталась утешить карлика Бубнилка.

Только теперь, окончательно сообразив, как его провели, Хвост со всего размаху хлопнул себя ладонью по лбу и застонал. Получить от Королевы долгожданное согласие и узнать, что на самом деле это проделки старого лобастика!

— Где мы? Ручаюсь, это не Мутатерритории! — поинтересовалась Трюша.

— Может, мы на том свете? Свалились со скалы и ку-ку? Поезд дальше не идет? Просьба освободить вагоны? — предположил Бормоглотик.

— Ты-то ниоткуда не сваливался! Бултыхался себе в заливчике. Так что сиди и помалкивай в тряпочку! — проворчал Отелло.

— Для того света здесь чересчур хорошо. Это местечко смахивает на рай, а я по своим делам его определенно не заслужила, — задумчиво сказала Рыжая Королева.

— Это точно, Ваша Ужасность, скорее вы угодили бы в ад, а там и зелени меньше, и горячие ванны в котлах! — Отелло не смог сдержать свой длинный язык.

Карла с досадой покосилась на него:

— И без тебя тошно, профессор кислых щей!

Трюша невольно засмеялась столь верной характеристике ворчливого лобастика.

Бормоглотик наклонился и взял из треснувшего кувшина, который уронила убежавшая девушка, оливку. Он попробовал ее, но поморщился и отбросил плод.

— Чем мы будем питаться? Здесь ни лекарств, ни шампуней — ничего нет! — спросил он.

— М-да, экология здесь вывихнутая, по всему видно. Реакторы не взрываются, свалок нет, да и деревья подозрительно зеленые... — согласился с кошачьим мутантиком дедушка Умник.

— Кончай разговаривалки болтать и чепушинки чепушить! Говорил я вам, не связывайтесь с каратистом! Будете помнить мои бодалки!— Хорошист гордо выпятил грудь, напрягая хиленькие мускулы.

Пупырь, не отрываясь, вглядывался во что-то с холма, и нос его ежесекундно менял цвета, что означало сильное волнение.

— Кажется, я понял, где мы! — хрипло произнес он.

— И где же? — спросила Трюша.

— Видите вон то колоссальное сооружение? — папа-мутантик показал на гигантское здание с колоннами, расположенное в дальнем конце города.

— Ишь ты! Монументальный монументик! — присвистнул Хорошист.

— Отелло, помнишь, ты просил у меня почитать книгу о древних культурах? — спросил Пупырь.

Лобастик слегка наморщил лоб.

— Ну, помню... — неохотно ответил он.

— И ты ее прочитал?

— Ну, это... кхе-кхе-кхе... выборочно... Не совсем до конца... кхе-кхе... — Отелло смутился и сделал вид, что закашлялся.

Шерстюш понимающе усмехнулся и продолжал:

— В той книжке был чертеж древнего сооружения, обнаруженный на острове Крит на стене знаменитого лабиринта, в котором по преданию жил Минотавр[7]. Под рисунком была надпись, что это самый большой в мире храм, который находится на...

— ... острове Атлантида. А храм называется Храмом Меча, — громко добавила Рыжая Карла.

— А ты откуда знаешь? — поразился Пупырь.

— Не смей мне “тыкать”, мутант, не то я тебя так “выкну,” что ты у меня кувырком полетишь! — рассердилась королева.

— Когда мы плыли через море водорослей и нашли фрегат Черного пирата, нам попался дневник исследователя Атлантиды... — похвастал знаниями Собачий Хвост.

— Ну вот, все всё знают, один я не в курсе... — грустно вздохнул Отелло.

— Я всегда тебе говорил, сынок: ты невнимательно ешь книги. Когда жуешь страницы, думай о содержании! — укоризненно сказал дедушка Умник, и его великовозрастный сын стыдливо крякнул.

Трюша посмотрела на город, на океан, на корабли и на порт и деловито сказала:

— Если я все правильно поняла, мы на острове Атлантида.

— Причем до того, как он сделал булькалки, тонулки и топилки! — добавил Хорошист.

— Хорошо, пускай мы в Атлантиде. Но как мы переместились сюда с Острова Сломанной Мачты? — спросил Бормоглотик.

Рыжая Карла высокомерно взглянула на кошачьего мутантика:

— Думаю, нас перебросил сюда Меч. Я вцепилась в ножны и случайно повторила очертания одного из волшебных символов. Вокруг нас создалось магическое поле и зашвырнуло нас в дурацкое прошлое.

— А какой это был символ? — спросила Трюша.

— Откуда я знаю, глупая девчонка? — возмутилась повелительница реактора. — По-твоему, когда женщина падает с обрыва, она помнит, за что хваталась?.. Может быть, за это? Или нет: за это!

Разглядывая ножны, Карла стала поочередно ощупывать выдавленные на нем магические знаки. Внезапно волосы ее встали дыбом, заискрились, что-то сверкнуло, и она уменьшилась до размеров игрушки. Если бы Карла не успела вновь дотронуться до того же иероглифа, возможно, она совсем затерялась бы в микромирах, сделавшись мельче микроба. Обретя свой прежний вид, повелительница реактора больше не решилась дотронуться до ножен.

— Жаль, бабушкины книги по магии остались на “Медузе”. Без них мне с этими значками не разобраться, — сказала она.

— А если попробовать методом научного тыка? — предложила Трюша.

— С древней магией шутки плохи! Дотронешься не то того — станешь свиньей! — фыркнула Королева.

— Подумаешь, свиньей! Я бы на вашем месте не боялся. Для вас стать свиньей, Ваше Величество, это вернуться к своим истокам! — не выдержал Отелло, ради красного словца не жалевший не только отца, но и себя.

Оскорбившись, Карла выхватила у Хвоста подводное ружье. Лобастику пришлось бы дорого заплатить за свою шутку, если бы не обстоятельства, заставившие Королеву забыть о расправе.

Раздался треск ветвей, и с вершины оливы свалился Кактус. Кошачий мутантик едва успел подхватить малыша:

— Тебе что, жить надоело? Когда ты туда вообще залез?

— Дядя Бормоглотик, я нарочно свалился!

— Зачем?

— Посмотрите вон туда! — крикнул мальчик, вырываясь.

Мутантик взглянул в ту сторону, куда показывал внук Нептуна, и увидел, что от подножья холма к ним несется толпа человек в двести, которую, очевидно, позвала девушка, разбившая кувшин. Здесь были и матросы из порта, и солдаты в сверкающих нагрудниках, и мастеровые, вооружившиеся первым, что попалось под руку.

— Папусик, они хотят устроить нам колотилки-молотилки! — Бубнилка прижалась к отцу.

— Без паникодрыгов! Папусик — лучший в мире защитюсик! — закричал Хорошист, в панике заметавшись по холму.

Бежать мутантикам было некуда: со стороны города дорогу им отрезала толпа, а с другой стороны бушевал океан.

— Выхватывай Меч! — приказала Королева своему вождю.

— Какой тут Меч? Против такой оравы и пулемет бессилен! Сейчас маскироваться надо! — резонно отвечал Хвост, не делая даже попыток схватиться за рукоять.

— Может, так оно и лучше! Посмотрим, мутанты, как вы выкрутитесь! — Рыжая Карла злорадно усмехнулась.

Самим карликам опасность не грозила. Они всегда могли превратиться в валуны или бревна, а тогда их даже кувалдой не убьешь.

Толпа разъяренных горожан с копьями и палками была уже совсем близко. Трюша с Пупырем стали невидимыми, карлики замаскировались под камни, а лобастики с Кактусом нырнули в поросший кустами овраг. У всех на виду остался один Бормоглотик, который, надеясь на  кошачью ловкость и скорость, решил увести за собой погоню. Он боялся, что, если останется на месте, кто-то из атакующих догадается заглянуть в овраг, где прячутся его друзья.

Заметив мутантика, первые из нападавших, пораженные его необычным обликом, хотели остановиться, но задние напирали, и, подбадривая друг друга воплями, вся толпа бросилась на Бормоглотика. Опасаясь потерять уроненный превратившимися в валуны карликами Меч-кладенец, кошачий мутантик схватил его с земли.

Он хотел повернуться и мчаться со всех ног, но внезапно по толпе атлантов прокатился вопль ужаса, и они бросились перед Бормоглотиком на колени, уткнув головы в пыль. Солдаты спешили отбросить оружие и, показав пустые ладони, падали на землю.

Мутантик видел, как широкоплечий бородатый атлант в короткой одежде — должно быть, предводитель этого воинства, казавшийся мощным и бесстрашным, как гладиатор, — выронил короткую дубину и со всего размаху бросился в пыль. В еще больший ужас пришли ремесленники и городская беднота, которые катались на земле, рыдали и рвали на себе волосы.

Не понимая, чем вызван такой неистовый страх, мутантик обернулся, предположив, что дедушка Умник создал за его спиной восьмирукого великана с секирами или другого зловещего монстра. Но никаких чудовищ Бормоглотик не увидел и сообразил, что причина странного поведения горожан в чем-то другом.

— Наверное, у меня грозный вид! Вот что значит делать по утрам зарядку и есть анаболики из аптеки! — Бормоглотик напряг мышцы и, подражая суперменам, выпятил подбородок.

Решив заодно продемонстрировать и бицепсы с трицепсами, мутантик посмотрел на свои руки и увидел, что держит Меч поднятым высоко над головой. Вспомнив колоссальный храм, который атланты воздвигли этому оружию, кошачий мутантик осознал, что повергло бедных атлантов в такой ужас. “Значит моя мускулатура тут не при чем, а дело тут все в Мече!” — огорчился он.

Убедившись, что опасность им больше не грозит, лобастики выбрались из оврага, Пупырь и Трюша стали видимыми, а камни превратились в карликов.

Для бедных атлантов это было уже слишком. Увидев, как из воздуха появились невидимки, а валуны ожили, бородатый атлант-предводитель издал короткий испуганный рев, вскочил и, перепрыгивая через товарищей, кинулся бежать. Этот опытный воин не устрашился бы вражеских копий, бычьих рогов и зубов акулы, но спасовал перед колдовством. Поддавшись суеверному ужасу, остальные атланты бросились за ним, чудом не затоптав нескольких пришедших с ними женщин.

Не прошло и минуты, как холм опустел, и лишь брошенное нападавшими оружие и вытоптанная трава подтверждали, что мутантики действительно обратили в бегство большой отряд атлантов.

— Давай сюда меч, который ты у меня украл! — Карла требовательно протянула руку.

— И не подумаю! Кладенец останется у меня! — кошачий мутантик сделал полшага назад. Он не собирался возвращать оружие Королеве карликов, уверенный, что она использует его во зло.

— Перечить? Мне? Ты поплатишься за это! — вспылила Карла, хватая с земли брошенное атлантами копье, но Бормоглотик слегка выдвинул из ножен волшебный меч, и Королева отступила, понимая, что никакому земному оружию не совладать с древней магией.

— Ладно, так и быть! Оставь эту сабельку себе на память! — делая вид, что смирилась, она бросила копье. В ту же секунду Карла незаметно подмигнула Хвосту, чтобы тот подкрался сзади и выстрелил в Бормоглотика из подводного ружья.

Но взглянув на ружье, Хвост увидел, что мощная тетива, выстреливающая гарпун, лопнула, а без нее оружие стало бесполезным. Вождь показал повелительнице порванную тетиву и пожал плечами.

— Ладно, мутант, твоя взяла! Но учти, рано или поздно я верну его себе! — предупредила Карла.

Она взглянула на кошачьего мутантика и осеклась, увидев, что происходит. Он, вцепившись в рукоять, боролся с кладенцом, который вырывался из ножен.

— Бормоглот, держись! Он хочет выскочить! — Трюша подскочила к жениху.

— Жить надоело? А ну, назад! — закричал он на невесту.

Бледный от напряжения, он вталкивал меч назад в ножны, а тот всеми силами старался вырваться, несмотря на то, что был вытащен всего на полпальца! Лишь уперев ножны в землю и навалившись на рукоять всем своим весом, Бормоглотик сумел втиснуть оружие на место.

С грустью убедившись, что старую перетершуюся тетиву не починить и нужна новая, Собачий Хвост повесил ружье на плечо.

Посовещавшись, мутантики решили спуститься с холма, с юга обойти город атлантов и выйти к восточным воротам Храма Меча.

— А зачем нам туда? Просто посмотреть? — спросила Трюша.

— В храме должны быть жрецы, знакомые с тайнами древней магии. Возможно, они подскажут, к какому из узоров на ножнах следует прикоснуться, чтобы попасть в свое время, — объяснил Пупырь.

— Отличный план! Браво, браво! А теперь ступай первым, шерстюш, подай всем пример! — поторопила его Королева.

— Нет, постой! Я ей не доверяю! — Бормоглотик задержал будущего тестя за руку. — Иди первой, Карла, мы не хотим получить удар в спину!

Рыжая Королева высокомерно взглянула на мутантика с двумя пупками.

— Ты бредишь, Бормоглот! У меня и в мыслях не было убивать вас исподтишка. Но если ты мне не веришь, так и быть, я пойду первой!

И снисходительно улыбнувшись, Королева повернулась и стала спускаться с холма. Собачий Хвост догнал ее и пошел рядом.

— Почему вы согласились, повелительница? Неужели мы им уступим? — удивился он.

Усмехнувшись, повелительница показала ему длинный побег с широкими колкими листьями, который сорвала на краю оврага.

— Знаешь что это такое? Это сон-трава. Если подмешать ее мутантам в питье, они крепко уснут. А чтобы они не проснулись, мы с тобой позаботимся, — сказала она.

ГЛАВА 15.

ХРАМ МЕЧА

Найти один рубль куда приятнее, чем потерять два.

Дедушка Умник

Мутантики спустились в долину и отправились вдоль заросшей ивняком крепостной стены, защищавшей город атлантов. Стена была сложена из белого нетесаного камня, и глыбы прилегали так плотно, что между ними нельзя было просунуть даже иглу.

Должно быть, когда-то давно под стенами был вырыт ров, но он обмелел, хотя в нем и стояла непролазная жижа.

Кактус со свойственным детям любопытством хотел заглянуть в ров, но поскользнулся и провалился в грязь по уши. Пришлось Пупырю бросать веревку и вытаскивать ревущего малыша, покрытого темной массой с ног до головы.

— Грязевые ванны полезны! Будешь жить сто лет! — успокоила его Трюша.

— Всего сто лет? А я хочу двести! — и упрямый малычишка, решив удвоить обещанные годы жизни, вновь упал в ров. Следом за ним, взметнув грязь, моментально прыгнула Бубнилка.

— Реклама решает все! — захохотала Рыжая Карла.

— Лучше б я держала язык за зубами! — вздохнула Трюша и отправила Бормоглотика доставать детей.

Хорошист, спохватившись вдруг, что его дочка проголодалась, стал убеждать ее отведать молодые побеги кустарника, но малышка, вылезшая черной, как негритенок, упрямо вертела головой.

— Опять проблеблямбы создаешь? Ты мне фыркалки не устраивай! Ешкай давай! — рассердился Хорошист. — Если маленькие детидрыги не едят вкусняшек и не делают вовремя дрыхалки, приходится устраивать им лечилки!

— Папусик, но я же кушкала совсем недавно! — заупрямилась Бубнилка.

— Четыре тысячи лет тому вперед — по-твоему это недавно? — и сразив ее таким аргументом, лобастик ухитрился засунуть побеги кустарника дочке в рот.

Шерстюши подкрепились стиральным порошком для автоматических машин и нафталином в таблетках, а Кактус с хрустом съел большое красное яблоко, которое сорвал, когда они шли мимо фруктового сада.

— Экологически чистые продукты... Брр! Надеюсь, у тебя не заболит живот! — озабоченно сказал дедушка Умник, жуя изорванную в клочки сберкнижку гражданина Иванова И.И. и пластиковые карточки для банкомата, которые он обнаружил на подводной лодке Нептуна.

— Как быстро идет время! — сказала Карла, сопровождая слова неестественным зевком.

Она вытащила из кармана часы, усыпанные бриллиантами, и мельком взглянула на стрелки. Краем глаза она посмотрела и на Трюшу, чисто по-женски проверяя, произвели ли ее они на шерстюшу должное впечатление.

Надо заметить, часы, найденные в сундуке вместе с другими сокровищами, не ходили, но Карла нашла выход из положения и иногда пальцем подводила стрелки, сверяясь по солнцу.

Хотя в городе все было как будто тихо, мутантиков не покидало ощущение, что за ними незаметно наблюдают. Изредка в бойницах стены мелькало чье-то лицо или кусты начинали шевелиться, но когда путешественники приглядывались, то никого уже не было.

— Эти атланты — никчемные лазутчики! Настоящий шпион должен так пройти, что травинка не шелохнется! — презрительно поморщилась Карла.

— Не всем же быть шпионами! Некоторые появились на свет для литературы, философии, живописи! — воскликнул Отелло.

Как и все лобастики, он был не в ладах с военным искусством и принял слова Королевы близко к сердцу.

— Для неумех всегда найдется масса оправданий! — усмехнулась она.

Внезапно Собачий Хвост прыгнул в кусты, схватился с кем-то и несколько секунд спустя вытащил за ухо маленького сморщенного человечка в грязной одежде, который испуганно лопотал что-то, закрывая лицо.

— Вот вам и доказательство! Любопытства много, а мозгов чуть. Прирежь его, Хвост, и пошли дальше! — приказала Рыжая повелительница.

Собираясь прикончить лазутчика, карлик лениво потянулся к охотничьему ножу, но Бормоглотик решительно оттолкнул его ножнами кладенца. Толчок не был сильным, но дюжий карлик отлетел на метр и едва не свалился в ров — настолько действенной была скрытая в Мече магия.

— В следующий раз, когда вздумаешь убить безоружного, тебе не поздоровится! — пригрозил Хвосту кошачий мутантик.

— Если б не твой Волшебный Меч, я бы положил тебя на одну ладонь, а другой прихлопнул! — с затаенной злобой пробормотал молодой вождь.

Трюша взглянула на коренастого карлика, чьи плечи были лишь немногим уже, чем его рост, и поняла, что без кладенца ее жениху пришлось бы туго.

Сморщенный человечек, которому кошачий мутантик спас жизнь, упал на колени и попытался облобызать ему ногу.

— Перестань унижаться! Вставай! — рассердился Бормоглотик.

Он наклонился, взял атланта за плечи и поднял его, но стоило ему отнять руки, как тот вновь упал перед ним в пыль, что-то быстро лопоча.

— Ну что будешь делать с этим народом? Понять бы, что он хочет сказать! — развел руками мутантик.

— Как говорил Вильям Шекспир: “Спокуха, Бормотуха!” Я постараюсь перевести! — вызвался Отелло.

— Разве ты знаешь язык атлантов?

— Неужели я похож на полиглота, который знает много языков? — обиделся брюзга-лобастик. — Зато я неплохой телепат, а способ мышления у людей и мутантиков один и тот же.

— Способ мышления — это как? — спросила Трюша.

— Каждое слово — это или образ, или отвлеченное понятие, или действие... — начал объяснять Отелло. — Например, когда ты говоришь “стол”, — все равно на каком языке — в сознании на несколько мгновений вспыхивает образ обобщенной штукенции на четырех ножках. Перехватив его, я понимаю, что речь идет о столе. Когда ты говоришь “бежать” — то представляешь, как сам бежишь или как кто-то бежит. Это действие...

Из всех лобастиков наш ворчун лучше других владел универсальным языком мышления. Эта способность позволяла ему находить общий язык с животными и птицами, общаясь с ними образами.

— А если я думаю “добро”, или “красота”, или “истина” или что-нибудь, чего нельзя представить? — заинтересовалась Трюша.

— “С первого выстрела — пяткой в глаз!”, как сказал бы Шекспир. — отозвался Отелло. — С отвлеченными понятиями сложнее. Например, “больше” или “меньше” можно как-нибудь вообразить, то “истину” или “честность” никак не представишь.

— Раллахба, бормо-го-го! Кызисюн бурдух а долле фуса! — внезапно быстро заговорил атлант, через каждые несколько слов кланяясь Бормоглотику.

Не тратя времени на дальнейшие объяснения, Отелло стал переводить гнусавым голосом, как у переводчика пиратских видеокассет.

— Он спрашивает, почему ты долго не приходил? Они тебя ждали.

— Ждали меня? — поразился мутантик.

Лобастик передал его вопрос языком образов и вскоре получил от атланта ответ:

— Фундук азюк исрук малон! Фофира тютюк лшен. Раллахба, Бормо-го-го!

— Он утверждает, что тебя зовут Бормо-го-го и ты пришел спасти Атлантиду.

— Бормо-го-го? Что за дурацкое имя! Бормо-го-го! Наверно, какого-нибудь осла так зовут! — нарочито засмеялся кошачий мутантик.

Он надеялся, что и остальным это покажется забавным, но спутники смотрели на него как-то странно.

— Бормо-го-го и Бормоглотик — звучит похоже... — сказала Трюша.

— Мало ли на свете совпадений? Откуда им было знать, что я появлюсь? — упрямился ее жених.

— Апрепун бубяка задудул фиска, Бормо-го-го бежаки с нубруску!

— Атлант говорит, он младший жрец храма, — перевел Отелло. — Существует легенда, что явится Бормо-го-го и спасет их.

— От чего спасет?

Лобастик задал вопрос атланту, и тот не смутившись, что отважный герой не знает, какой подвиг он должен совершить, быстро заговорил. Когда он замолчал, Отелло пожевал губами, соображая, что к чему, и сказал:

— Я не все понял, но, кажется, в океане живет огромное чудовище, которое поднимается из пучины и уничтожает флот атлантов. Островитяне полностью зависят от флота: если у них не будет кораблей, они погибнут. А это чудовище разлеглось где-то неподалеку и мешает им выйти в океан. Атланты зовут его Мерзольдой. Из-за нее они не могут привезти хлеб и боятся ловить рыбу.

— Ты точно переводил? Без отсебятины? — спросил Бормоглотик.

— Не доверяешь — сам переводи! — обиделся лобастик.

— Странно, что они верят в  каких-то Мерзольд! — поморщился Пупырь. — Дурацкие суеверия! Тьфу, тьфу через левое плечо, чтоб не сглазить!

— Ты не веришь, что Мерзольда существует, и это после того, как нас самих едва не съело океанское чудовище? — удивилась Трюша.

У шерстюша недовольно замерцал нос. Было видно, что он продолжает упрямиться.

— В наши мутавремена все возможно, а здесь ведь экология нормальная. Настолько нормальная, что мне скоро придется есть фрукты и овощи вместо привычного мыла и стирального порошка, — заявил он.

— Бедняга Пупырь! Еще несколько недель голодания — и на нем начнут застегиваться брюки и их не нужно будет подвязывать веревочкой! — засмеялась острая на язык Трюша, и уязвленный философ, крякнув, замолк.

“Попасть к Трюше на язычок — все равно, что к Карле на копье!” — говаривала порой Мумуня.

— Нормальная здесь экология или нет, а Атлантида оказалась на океанском дне, — заметила Рыжая Карла.

— И, возможно, не без помощи нашего Бормо-го-го! — насмешливо подхватил молодой вождь.

Королева с интересом взглянула на него:

— Ого, Хвостище, ты делаешь успехи! Никогда не думала, что у тебя есть чувство юмора!

— Наверное, вы потеряли, а я нашел! — предположил Хвост, и Карла впервые в жизни зашла в тупик, не зная, как отшутиться.

— Как называется их город? — спросила Трюша.

— Сейчас спрошу! — лобастик обратился к младшему жрецу с вопросом.

— Ор-то-ле-на! — немедленно откликнулся жрец.

— Город называется Ортолена, — перевел лобастик.

— Это столица?

— На острове нет других городов. Когда-то Ортолену строили, чтобы прикрыть бухту и защитить Атлантиду от неприятельского флота.

— А с других сторон острова неприятель не мог приплыть?

— Жрец говорит, что это невозможно. С других сторон мели и подводные рифы.

— Раллахба, Бормо-го-го! — отчетливо сказал жрец.

— Снова здоровается! Вот какой вежливый! Я тебя так и буду дразнить, Раллахба, Бормогогошечка ты мой! — шепнула Трюша на ухо жениху.

— Раллахба, раллахба! — обрадовался атлант, услышав знакомое слово.

— Дядюсик Отеллюсик, что такое “раллахба”? Атлантюсик его все время твердит! — спросила Бубнилка.

— “Раллахба” означает “да здравствует!” Он восхваляет нашего приятеля на полную катушку! Короче, как сказал бы Шекспир, “совсем фигакнулся!”

Атлант говорил еще что-то, но так быстро, что лобастик ничего не понял и, чтобы не уронить престиж, заявил, что жрец шепчет заклинания, состоящие из тарабарщины.

Оставив жреца раскачиваться и самозабвенно бормотать: “Раллаха-баллаха-сууп-гююк!”, мутантики отправились к городским воротам. На крепостных стенах Ортолены и на примыкавших к воротам улицах собрались тысячи жителей, и все выкрикивали: “Раллахба, раллахба, Бормо-го-го!”

— И эти уже знают! Слухи разлетаются быстрее молнии! — процедила сквозь зубы Рыжая Карла, не любившая, когда почести оказывались не ей.

Путешественники уже ступили на мост, ведущий через ров, когда услышали громкое ржание. Из города показалась колесница, запряженная шестью белоснежными лошадьми, и понеслась прямо на мутантиков.

Те раздумывали уже, не спрыгнуть ли им в ров, чтобы не быть раздавленными, но смуглый возничий резко натянул поводья. Кони встали на дыбы и замерли всего в нескольких метрах от мутантиков. Разгоряченные, они нетерпеливо переступали с ноги на ногу, грызли удила и ржали.

— Раллахба, Бормо-го-го! — возничий широко улыбнулся и показал рядом с собой, приглашая кошачьего мутантика занять это место.

Бормоглотик хотел подсадить Трюшу, но атлант жестами объяснил, что колесница предназначена только для великого Бормо-го-го и никакие замены совершаться не могут.

— Лезь, а я пешочком пройдусь! Все равно мне в колеснице страшно! — шепнула жениху Трюша.

Бормоглотик сел в колесницу, возничий круто развернул коней, и в город кошачий мутантик въехал как триумфатор.

В воротах кони замедлили бег. Свесившись с низкого мраморного балкона одного из домов, юная и прекрасная девушка надела Бормоглотику  на шею лавровый венок. Должно быть, это было традицией. Мгновенно улицы Ортолены огласились приветственными криками. Атланты подбрасывали вверх шапки, потрясали оружием, пускали в небо стрелы, размахивали руками и всячески выражали восторг. У женщин из глаз текли слезы радости, и они протягивали мутантику своих малышей, умоляя его передать им часть своего мужества и удачи. Некоторые старались сорвать лист с его лаврового венка, веря, что это принесет счастье.

— Еще немного, и начнут разрывать его одежду, как на знаменитом эстрадном певце! — ворчал Отелло.

Недовольство лобастика объяснялось тем, что он плелся в пыли за колесницей, и на него никто не обращал внимания.

— Раллахба, Раллахба! — сладко обволакивал слух юного мутантика разноголосый хор.

Атлантка в белом хитоне с ниткой жемчуга на загорелой шее вскочила на колесницу и поцеловала Бормоглотика в губы. Трюша, вынужденная следовать за колесницей в толпе почитателей, от возмущения трижды поменяла цвет носа.

— Бывают же такие хамки! — воскликнула разгневанная невеста.

— А ты не знала? Запомни, милочка: встречаются еще хуже! — усмехнулась Рыжая Карла.

Если Бормоглотиком все восхищались, то на остальных мутантиков никто не обратил внимания. Им приходилось проталкиваться сквозь толпу, стараясь не потерять своего товарища из виду.

— Папулик, я хочедрыжу к дядюлику Бормоглотику! — попросила Бубнилка.

— Как же, открыла мечталку! Он у нас триумфатор, а мы так себе, прихехешники, с боку припеку, — раздраженно осадил племянницу Отелло.

— Где справедлякость? Едет со всеми удободрыгами и не вспоминает о лучших друзьяках, которые глотают пыль и тащатся с величайшими трудилками, сопелками и кряхтелками! — пожаловался Хорошист.

Но напрасно он обвинял Бормоглотика, что тот забыл друзей. Мутантик давно уже знаками объяснял что-то возничему, пока тот не уяснил, что герой хочет, чтобы его спутникам тоже воздавались почести.

Слово Бормо-го-го — закон. Немедленно солдаты оттеснили толпу, и мутантики сели в повозку, которую тянули волы с посеребренными рогами. Теперь в друзей летели цветы и горсти хлеба, которыми их осыпали атланты.

— Этот народ мне нравится. Уверена, повелевать им намного приятнее, чем моими дуралеями, — заявила Рыжая Карла.

— Интересно, они знают, что вы собираетесь ими повелевать? — с невинным выражением лица поинтересовалась Трюша.

— Всему свое время, моя крошка, — ощутив скрытую иронию, ответила Королева. — Я уверена, вскоре они поймут, что твой Бормоглот — полное ничтожество. А если им понадобится настоящая правительница, выбор атлантов наверняка остановится на мне! Народ, как лошадь, любит, когда его узду держит твердая рука.

— Мечтать не вредно! — фыркнула Трюша, отвернувшись.

Она поняла, что спорить с Королевой бесполезно. Что бы ни изменилось в этом мире, в какую бы ситуацию она ни попала, Рыжая повелительница упорно будет стремиться к власти. Но и достигнув ее, она не почувствует себя счастливой, а будет жаждать большего, как старуха в пушкинской сказке “О рыбаке и рыбке”. Став повелительницей атлантов, Карла захочет упрявлять всем миром. Если, волею судьбы, и мир окажется у ее ног, она замахнется на Вселенную, но даже этого ей будет мало, и она станет выяснять, существует ли что-то более масштабное, чем Вселенная, чтобы заграбастать в свои руки и это.

Быки с посеребренными рогами дотянули повозку до ступеней Храма и остановились, лениво что-то пережевывая и отгоняя хвостами мух. Обогнавшая их колесница Бормоглотика находилась здесь же, а сам он с нетерпением ждал друзей.

— Ну и как тебе, зятёк? Понравилось быть важно персоной? — поинтересовался Пупырь.

Кошачий мутантик ловко поймал огромный букет, который бросили ему из толпы, и, заслонившись им, прошептал:

— Мне постоянно кажется, что меня разоблачат! “Ага! — завопят. — Никакой ты не Бормо-го-го! Самозванец! Отрубить ему голову!”

Они стояли у ступеней огромной лестницы. Они вели на широкий покатый холм, на вершине которого возвышался мраморный храм. Его плоскую крышу подпирали колонны такой огромной ширины, что если бы все мутантики взялись за руки, то не смогли бы обхватить даже одну из них.

Воображение заходило в тупик при попытке представить, сколько трудов нужно было безымянным строителям, чтобы вытесать из горной породы хотя бы одну такую колонну, привезти ее за много километров, поднять на холм и укрепить в нужном положении.

Порывшись у кого-то в голове, Отелло сказал, что храм в течение сорока лет возводили сто тысяч строителей, собравшиеся в Ортолену со всей Атлантиды.

— У них на острове не было белого камня, поэтому пришлось строить гигантский паром и перевозить камень с материка, — добавил лобастик.

— Что вы стоите как приклеенные? Ждете, пока вам вынесут входные билеты? — Рыжая Карла первой потеряла терпение и шагнула на лестницу.

Карабкаться по ступеням, каждая из которых была высотой полметра, оказалось делом непростым, особенно для Бубнилки и Кактуса, и их пришлось нести вместе с дедушкой Умником.

Дойдя до середины и услышав, что приветственный рев толпы замирает, мутантики обернулись и обнаружили, что на ступенях они одни. Никто из атлантов не осмелился ступить на лестницу, ведущую к Храму Меча. Все они стояли внизу, словно перед невидимой чертой, которую нельзя переступать.

— Я-то думал, они за нами увяжутся... — с разочарованием сказал Бормоглотик, которому понравились овации и букеты.

— Думаю, на Храм наложено табу. Никто из простых смертных не может войти в него, — сказал Пупырь.

— А если кто-нибудь все-таки совершит преступодрыги, его убиванькают? — поинтересовался Хорошист.

— Может, да, может, нет. Надеюсь, нам смерть не грозит... — и папа-мутантик, пыхтя, продолжил взбираться по ступеням.

Едва они оказались на вершине холма, как высоченные, словно рассчитанные на великанов бронзовые двери Храма бесшумно открылись. Путешественники вошли в огромный зал, освещенный солнечными лучами, которые проникали сквозь отверстия в ажурной крыше, создавая на полу сложный, сплетавшийся в таинственные знаки узор.

Не успели мутантики осмотреться, как из курительниц повеяло душистым дымком, от которого закружилась голова. Из-за колонн показались два десятка жрецов в зеленых мантиях. Они были все на одно лицо, одного роста и одного возраста, что делало их похожими на близнецов, а двигались синхронно, словно являлись зеркальным отражением одного человека.

— Пупу понравилось бы, что они все лысые! Он утешился бы, что не одинок, — скрывая беспокойство, пошутил Собачий Хвост.

Жрецы, не шевелясь, замерли у колонн, глядя в пол. Полная тишина стояла в храме, и слышно было, как потрескивают в курительницах кора благовония. Это оцепенение и безмолвие жрецов не понравились Пупырю.

— Может, они злятся, что мы нарушили табу? — предположил он.

— Не волнуйтесь, ребята! Простите, что помешали — зайдем в другой раз! Пойдем, Трюшенция! — Бормоглотик улыбнулся неподвижным фигурам и легонько потянул невесту за рукав к выходу.

Ни один из жрецов не шевельнулся, но внезапно раздалось звучание мужский голосов, похожее на заунывное пение. С потолка на канатах спустилась маленькая лодочка со старым жрецом в пурпурной тоге. Едва лодочка коснулась плит храма, старик вышел из нее и приблизился к Бормоглотику, устремив на него пристальный взгляд.

Глаза жреца покраснели, а веки были без ресниц, что делало его похожим на птицу. Лицо у старика было таким морщинистым, что, когда он двигал беззубым ртом, складки собирались подобно гармошке. Но выглядел он суровым и непреклонным, чувствовалось, что жрец одержим идеей, ради которой он пожертвует не только свой жизнью, но и чужими.

— Эляйс Верван! Храмсику еюв! Бормо ди пы? — строго произнес старик.

— Он сказал, что его зовут Верван. Он старший жрец храма и пришел убедиться, что ты настоящий Бормо-го-го... — перевел Отелло.

— Сюсик Бормо — утлучну, сюсик нон Бормо — капут теб! — жрец провел ребром ладони по горлу.

— На что он намекает? — взволнованно спросил кошачий мутантик.

— Если ты настоящий Бормо-го-го, тебе будут возданы полагающиеся почести, если нет, то тебе... кхе-кхе... отрежут голову... Еще он сказал, что до тебя двое уже выдавали себя за Бормо-го-го, но их разоблачили и казнили...  — замявшись, ответил Отелло.

Верван пристально уставился на Бормоглотика, словно хотел взглядом просветить его насквозь. Мутантик уже подумывал, успеют ли они убежать, если старший жрец не признает в нем героя и даст знак наброситься на них. Целую минуту старик, не моргая, смотрел на юношу и на Меч, и выражение его птичьего лица становилось все строже и строже. Внезапно Верван резко воздел руки и отчетливо произнес:

— Раллахба, Бормо-го-го! Потретба стенаксо висиду!

— Раллахба! Стенаксо висиду! — подхватили остальные жрецы, начиная раскачиваться словно кобры в кувшине заклинателя змей.

— Что он сказал? — с опаской поинтересовался мутантик, представляя как слетает с плеч его голова.

— Не бойся! Он подтвердил, что ты настоящий Бормо-го-го, — успокоил его Отелло.

— А второе? По-моему, кроме “да здравствует” он произнес еще какие-то слова!

— Жрец сказал еще, что ты как две капли воды похож на портрет на камне.

— У них и мой портрет есть? Ну и дела! А взглянуть на него можно?

Верван повел мутантиков в центральную часть храма, где на полу из кусочков разноцветной плитки был выложен портрет существа, похожего на кошку. У него были два острых уха на голове, усы, круглые глаза, животик с двумя пупками и длинный хвост.

Пока Бормоглотик разглядывал мозаику и поражался, находя у портрета все больше собственных черт, из его рюкзачка с громким кваканьем выскочила розовая жаба и оказалась в центре очерченного круга.

У всех наблюдавших за ними жрецов вырвался возглас изумления.

— Би-ба! Би-ба! Бормо-го-го, Би-ба! — радостно стали повторять они.

Здесь и перевод не потребовался. Услышав имя своей жабы из уст атлантов, мутантик почувствовал головокружение.

Жрецы нараспев стали что-то произносить. Отелло едва успевал переводить:

— Это древние строки легенды о славном Бормо-го-го. Атланты передают ее из уст в уста. По легенде Бормо-го-го явится с неба. У него два пупка и хвост, и он не рожден земной женщиной. Бормо-го-го будет держать в своих сильных руках разящий Меч, выбравший его своим хозяином... В сумке на спине Бормо-го-го живет лягушка розового цвета — Би-ба. Бормо-го-го будет не одинок, его сопровождают спутники: Хо-во-сто...

— Укуси меня Грымза, это же я! — поразился Собачий Хвост.

— Тюрюша, Пупупу...

— Это о нас с дочкой! — догадался папа-мутантик.

— С ними будут Умумум, Хохохор, Бубул-ка-ка и Ка-ка-тус. Один из спутников, Ототолло будет понимать мысли атлантов и передавать их Бормо-го-го...

— А обо мне в легенде ничего не говорится? — недоверчиво спросила Карла.

Ей показалось малоправдоподобным, что в пророчестве упомянут даже Кактус, а вот о ней нет ни слова.

— Я хотел пропустить это место, — смутился Отелло. — В предании были слова о нахальной рыжей женщине с завистливыми глазами, которая украдет из храма драгоценную чашу.

— Чашу из Храма? Не крала я никакой чаши! — рассвирепела Королева.

— Пока нет, но, возможно, вы это сделаете в будущем. Ведь ни в чем другом легенда не ошиблась, — пожал плечами лобастик.

— Странная штука! Совпадений столько, что они не могут быть случайными! Кто-то предугадал, что мы здесь окажемся! — сказал Пупырь.

— Это невозможно! Мы появимся на свет только через несколько тысячелетий! — возразила Трюша.

— В этом мире много необъяснимого. Поэтому проще считать, что мы столкнулись с обыкновенным чудом! — сказал дедушка Умник.

Хор жрецов смолк, словно по знаку невидимого дирижера.

— Ого! Наши друзьяки зашевелились! — потер ладони Отелло.

Завершив читать нараспев рифмованные строки легенды, Верван решил показать мутантикам главную сокровищницу храма. В нее вел коридор, заканчивающийся широкой дверью с выбитыми на ней иероглифами. Здесь день и ночь стояли на часах два младших жреца, вооруженные короткими копьями и круглыми щитами с острием посередине.

Верван кивнул, и часовые расступились, пропуская их. Пупырь хотел взяться за ручку двери, но жрец оттолкнул его и что-то резко крикнул.

— Чего это он? Сам привел, а теперь толкается! — удивился шерстюш.

— Он сказал, что ручка пропитана ядом. Если кто-то, не зная об этом, захочет войти, то умрет тут же.

Услышав, какая опасность ему грозила, Пупырь едва устоял на ногах.

— Ну, и кто пойдет первым? — спросил Бормоглотик.

— Дамы, вперед! Надеюсь, тебе на голову шлепнется кирпич! — Рыжая Карла галантно показала Трюше на дверь.

— Уступаю эту честь вам, сударыня! — ответила ей девушка, и, обменявшись любезностями, обе замолчали.

Верван вставил в замочную скважину длинный ключ и, обмотав ядовитую ручку куском толстой ткани, открыл дверь. Друзья вошли и оказались в небольшой комнате, пол которой был  выложен мозаичными плитами.

— Наступайте только на белые квадраты! — предупредил их жрец.

— А если я наступлю на черную? — спросил Отелло.

— Отчего бы не попробовать? Рискни! — предложил ему дедушка Умник, но у лобастика не было желания экспериментировать.

Он знал, что, когда дело касалось охраны секретов, строители древних храмов проявляли исключительную изобретательность. Чего только они не выдумывали: и ложные ходы, и запутанные лабиринты, и завалы, и отравленные копья, и внезапные водопады. Даже спустя два тысячелетия в пирамидах находили множество скелетов похитителей. Впрочем, несмотря на секретные уловки большинство пирамид оказались ограбленными...

Пройдя коридор по белым плитам, Собачий Хвост из любопытства снял ботинок и бросил его на черную. В ту же секунду сверху с грохотом обрушилось круглое каменное ядро, которое, окажись Хвост на черном квадрате, оставило бы от вождя лишь кляксу. Здесь и регенерация не помогла бы.

— Плакал мой ботиночек! — вздохнул карлик, разглядывая свою босую ступню.

Старый жрец нетерпеливо махнул рукой, поторапливая его, и что-то сварливо произнес.

— Верван говорит, что эта ловушка не последняя, и, если ты не хочешь остаться в одиночестве, не отставай! — перевел Отелло, и Хвост, прихрамывая в единственном ботинке, бросился вдогонку за мутантиками.

Друзья оказались перед низенькой дверью, в которую можно было протиснуться лишь по одному. При этом, как предупредил главный жрец, нельзя было дотрагиваться до правого косяка, из которого могло выскочить отравленное копье.

Для Пупыря, который из-за своей дородной комлекции вынужден был протискиваться в дверь боком, не задеть косяк оказалось непростой задачей, и ему пришлось изо всех сил втягивать в себя брюшко.

Но вот все опасности позади — и они в сокровищнице Храма.

Рыжая Карла ожидала увидеть громадные богатства, но ее постигло разочарование. Узенькая маленькая комнатка была почти пуста. Лишь в центре находились два мраморных возвышения, на одном из которых ничего не было, а на другом стоял большой сосуд, украшенный узором из драгоценных камней.

— Это Чаша Утоления Жажды. Тот, кто хотя бы раз выпьет из нее, познает абсолютную истину. Его перестанет кусать честолюбие, глодать зависть, терзать жадность, мучать ревность. На всю жизнь он обретет мудрость, — объяснил главный жрец.

— Это ведь мечта каждого философа — познать мудрость и обрести спокойствие! — воскликнул Пупырь.

Верван покосился на Карлу и со вздохом добавил:

— К сожалению, эту чашу у нас украдет женщина с рыжими волосами!

— Еще один намек, и я тебя прикончу, гнилой мухомор! — разгневалась Королева, но Отелло благоразумно не стал переводить.

— Что она говорит? — спросил Верван.

— Э... Передает привет вашей жене! — нашелся лобастик.

— Но у меня нет жены!

— Что ж, значит, и привет отменяется, — пожал плечами Отелло.

Хотя Карла и утверждала, что не собирается похищать чашу, драгоценный сосуд, украшенный драгоценными камнями, неудержимо манил ее.

“А вазочка ничего, неплохо смотрелась бы у меня в реакторе!” — прикидывала повелительница карликов.

Жрец подвел Бормоглотика к мраморному возвышению, и тот увидел, что в нем есть углубление, точно повторяющее форму кладенца.

— А где тот меч, который здесь раньше лежал? — поинтересовался мутантик.

— Его здесь никогда не было! По легенде Бормо-го-го принесет его с собой! — склонившись в поклоне, ответил Верван.

— А как же высекали это углубление, если даже не видели меча?

— Это великая тайна древних! Бормо-го-го, сын священной кошки, упадет с неба, как луч света, — и в руке у него будет Разящий Меч. Бормо-го-го победит Мерзольду, пожирательницу кораблей, и оставит кладенец атлантам, чтобы он защищал их народ в минуты опасности! — наизусть заговорил Верван.

Кошачий мутантик чувствовал, что совершенно запутался. Он двигался вперед, клетка за клеткой, как пешка по шахматной доске. Ему казалось, что он сам принимает решения, но почему-то каждый его шаг был заранее известен и даже записан в летописи. Это Бормоглотику совсем не нравилось. К тому же, с точки зрения логики, даже допускавшей возможность перемещения во времени, многое оставалось неясным.

С одной стороны, если они попали в прошлое, здесь должен был находиться тот же Меч, но существующий в своем прошлом. И ничего удивительного, это научно доказанная закономерность, что при перенесении в прошлое тела раздваиваются.

Возьмем простой пример. Если вы, уважаемый читатель, попадете во вчерашний день в собственную квартиру, вы встретитесь там с самим собой, и вас станет двое. Первое время вы подозрительно будете разглядывать самого себя, думая: “Что это за странный субъект?” Но вот знакомство состоялось. Вдвоем вы залезаете в машину времени и перемещаетесь в позавчерашний день, где снова встречаете себя.

А теперь вообразите, каково будет ваше удивление, если, переместившись во вчерашний день, вы не найдете себя в своей квартире, а вместо вас там живет пенсионерка Аргентина Владленовна Лукомытищинская с тремя маленькими собачками! Это было бы искажением реальности, и события в параллельном мире не совпадали бы с событиями этого мира.

— Странная штука! — заговорила Рыжая Карла. — В дневнике исследователя Атлантиды было написано, что они нашли Меч в развалинах этого Храма! Значит, он все же здесь был, а старый мухомор утверждает, что его нет. Небось, утащил свой под шумок и хочет наш зацапать. Знаю, я этих древних! Только прикидываются простаками!

— Не вижу здесь противоречия! — вмешался дедушка Умник. — Известно, что земная история развивается не только линейно, но и по спирали. Одновременно существуют тысячи действительностей, которые следуют друг за другом с минимальным разрывом. Имеется множество вариантов одного и того же времени. Каждое маленькое изменение событий в прошлом, влечет крупные измения в настоящем и будущем. В каком-то времени Атлантида могла погибнуть, а в каком-то уцелеть. Если действительностей много, то каждый предмет имеет тысячи двойников, но есть также предметы, оставшиеся от далеких времен, у которых двойников нет и они существуют только в единственном экземпляре. Такие предметы смогут путешествовать во времени, исчезая из одной эпоху и появляясь в другой. Именно они и меняют очертания реальности...

— Например, Магический Кристалл и Лунный Камень! — подсказала Трюша, и Рыжая Карла поморщилась, вспомнив, как однажды мутантики нарушили ей все планы.

— Ты откуда знаешь про все это, старик? Проверял, что ли? — вызывающе спросил Хвост.

— Юноша, я попросил бы вас скрывать ваше скудоумие! — вспылил Умник. — Я исхожу из элементарной логики. Привожу пример. Допустим, некий гений должен сделать крупное изобретение, вроде двигателя для полетов в космос, который многое изменит в истории человечества. В одной действительности этот гений есть, в другой его нет. Почему, спрашивается? А объяснение пустяковое! Известно, что родители гения познакомились в автобусе. И вдруг в одной из действительностей будущая мама гения ломает каблук. Она не успевает на автобус, не знакомится с папой — и гений не рождается. Раз нет гения — нет и двигателя для полета в космос. Кажется, пустяк — какой-то каблук, а какие огромные изменения для человечества! То же самое и с Атлантидой. Допустим, в одном случае произошло извержение вулкана, вызвавшее смещение земной коры — и Атлантида провалилась на океанское дно, а в другой действительности извержения не было — и остров уцелел.

— Не буду врать, что я что-то поняла! — заявила Рыжая Карла. — Погибнет Атлантида или нет — мне до лампочки. Я хочу только, чтобы этот мухомористый жрец покопался в магических книжках и вернул меня в мое время, причем желательно в ту секунду, когда я оттуда исчезла. Власть — та еще штука, отлучишься на минуту — и ты уже не у дел.

Собачий Хвост мрачно кивнул и поскреб мясистой ладонью щетину на шее:

— Это точно, наши хапуги своего не упустят. Уже, небось, все сундуки обшарили. Ну ничего, нам бы вернуться, мы им устроим экспроприацию экспроприированного!

От удивления, что карлик, которого он всегда считал туповатым, произносит такие сложные слова, Пупырь открыл рот. Мутантик поразился бы еще больше, если бы узнал, что один из предков широкоплечего вождя был тем самым матросом, который с маузером в руках первым влез на решетку Зимнего дворца.

— А-а! — вдруг заплакал Кактус. — Дедушка Нептун волнуется, что я исчез. Я у него единственный!

— Как сказал бы Шекспир, “Не трепыхайся!” — успокоил его Отелло. — По отношению к данной минуте твой дедушка еще не появился на свет, следовательно, и не беспокоится. А если ты ухитришься прожить несколько тысячелетий, то сможешь покачать в колыбельке собственного деда.

Такая возможность настолько поразила Кактуса, что он перестал кукситься.

— Отелло, спроси у жреца, поможет ли он нам вернуться в свой мир? — шепнула Трюша.

Лобастик задал вопрос Вервану, но старый жрец, чуть прикрыв глаза, покачал головой:

— По легенде Бормо-го-го, повелитель туч, и его спутники останутся здесь, пока Бормо-го-го не победит Мерзольду.

— Опять это вымышленное чудовище! — поморщился кошачий мутантик. — Взрослые люди, а выдумывают каких-то страшилищ!

— Бормо-го-го должен убить Мерзольду, иначе он и его друзья навсегда останутся среди нас! Во всем мире один лишь Бормо-го-го может спасти Атлантиду. Неужели сейчас, когда в руках героя Волшебный Меч, он откажется от битвы и позволит острову погибнуть? — твердо спросил жрец.

Кошачий мутантик заколебался.

Внезапно в сокровищнице появился один из младших жрецов и что-то взволнованно крикнул. Лицо Вервана побледнело, он покачнулся, но сумел взять себя в руки.

— Плохие известия! Случилось то, чего мы опасались. Рыбаки видели Мерзольду. Она плывет к острову и будет здесь совсем скоро. Бормо-го-го дадут ладью, чтобы он встретил чудовище в океане! Идите за мной и не забудьте про черные плиты!

Не оглядываясь, старик вышел из сокровищницы. Понимая, что положение очень серьезное, мутантики последовали за ним. В сокровищнице остались лишь Карла и Собачий Хвост.

Королева, покусывая губы, жадно смотрела на чашу, притягивающую ее взор.

— Взять или не взять, как думаешь, Хвост? Хотя, с другой стороны, эти атланты такие растяпы, что все равно рано или поздно ее потеряют! Так и быть, захватим вазочку с собой! Какой толк, чтобы она, одинокая и запылившаяся, стояла в этой темной сокровищнице?

Убедив себя, Рыжая Карла решительно схватила чашу и сунула ее в висевшую через плечо сумку.

— Но это же воровство! — удивился молодой вождь.

— Почему воровство? Поосторожнее со словами, Хвост! — оскорбилась Королева. — Воровство — это когда берешь чье-то, а эта чаша — общественная. Разве мы с тобой не часть общества? Вот и забираем то, что нам принадлежит.

Боясь отстать от мутантиков и прозевать сражение Бормоглота с чудовищем, карлики выскочили из сокровищницы и по белым плитам помчались к выходу.