Глава 4.

В КОГТЯХ У ЧЕРНОГО ГЕРЦОГА

Женщина должна быть загадочной. Я сама

не знаю, что сделать в следующий момент:

то ли казнить кого-нибудь, то ли пообедать...

Карла I, Рыжая

Ближе к вечеру гул дождя, настойчиво барабанившего по железной крыше и ставням реактора, внезапно прекратился. Рыжая Карла, которая, коротая время, играла с начальником телохранителей Пупом в шашки — причем он должен был все время поддаваться, зная что Королева терпеть не может проигрывать — подбежала к окну и распахнула ставни.

Серые тучи над реактором рассеивались, и в промежутках между ними можно было увидеть чистое небо.

— Камни у Требухи! Мы спасены! — воскликнула Карла и от избытка чувств запустила в Пупа шашечной доской.

Ее партнер привычно увернулся, и доска разлетелась, ударившись о бетонную стену подвала.

— Прикажете выслать воинов, чтобы встретить Требуху и проводить ее к вам? — поинтересовался он и, получив утвердительный кивок королевы, выскользнул за дверь.

В тот день тронный зал охраняли Цыкающий Зуб, Оболдуй, Жлоб и Кука. Цыкающий Зуб был гнусав, не выговаривал почти всех согласных алфавита и заменял их на “ф”. Впрочем, недостаток речи не мешал ему быть на редкость болтливым.

— Смофри, Фуф, фуфа-то пофефал! — сказал он, провожая взглядом начальника телохранителей.

— Чего он шепелявит? — спросил Жлоб. Он был приземистый и коротконогий, с вечно недовольным выражением лица и вдобавок патологически жадный.

— Он говорит: “Смотри, Пуп куда-то почесал”, — перевел Оболдуй, адьютант Бешеного Блюма, большой проныра, хитрец, но вечный неудачник. Например, если с потолка падал кирпич, он обязательно по закону подлости попадал по лбу именно Оболдую, хотя рядом могло быть еще сто карликов. Хорошо, что головы у карликов феноменально крепкие, из сплошной кости.

— Давно я не навещал мою вдовушку! Как бы она не выдула без меня всю ртуть и не съела бы свиные шкварки, — вздохнул Кука, прислоняя копье к стене и потягиваясь.

Кука, тощенький, малорослый карлик, был большим дамским угодником, причем предпочтение отдавал вдовушкам, пользуясь тем, что их мужья уже не могли его отколотить.

— Фмофри, фофять Фуф! — воскликнул Цыкающий Зуб. На этот раз все ясно было и без перевода, потому что из-за поворота коридора вновь показался начальник телохрателей.

— Эй вы! — крикнул он. — Нужна ваша помощь! Требуха стоит на другом берегу озера и не может переправится! Живо сколачивайте плот!

— А фофть? Фам же фофть! — удивился Цыкающий Зуб, имея в виду “дождь”.

— Нет там никакого “фофтя”! “Фофть” кончился! — передразнил его Пуп. — Вы что не слышали, что я вам сказал! Требуха должна быть у королевы через десять минут, или вы отправитесь в пруд!

Стражники осторожно высунули нос из реактора. Дождя действительно не было, но за такое короткое время запруда вокруг атомной станции не стала мельче. На противоположном берегу прыгала и нетерпеливо размахивала руками Требуха. Она что-то орала, но на таком расстоянии ничего нельзя было разобрать.

— ..олочи! ...тяи! ..ивелитесь! — доносились обрывки слов.

— Кажись, ругается, — догадался Жлоб.

— Попал пальцем в небо. Она всегда ругается, — фыркнул Оболдуй.

Но как бы там ни было, а приказ есть приказ. Нужно было как можно скорее доставить Требуху к королеве, или им придется несладко.

Стражники кое-как сколотили из валявшихся на берегу досок и бревен плот и, отталкиваясь от дна длинными копьями вместо шестов, поплыли к противоположному берегу. Карлики плыли и с опаской поглядывали на воду, боясь, чтобы на них не попали брызги.

— Не могу на воду смотреть, тошно становится, — признался побледневший Кука.

— А ты не смотри, — посоветовал Оболдуй. — Закрой глаза и представь, что мы плывем по морю мазута.

Кука закрыл глаза и заулыбался.

— Помогает?

— Помогает! —  кивнул Кука.

— То-то же! Я всегда так делаю! — усмехнулся Оболдуй.

С середины озера стали слышны вопли Требухи.

— Шевелитесь, сонные мухи! — орала она. — Быстрее гребите, болваны, я проголодалась!

У обжоры закончились вороньи окорочка, и она, уже час ничего не жевавшая, испытывала невыносимые муки голода.

Едва Требуха прыгнула на плот, как он под ее тяжестью стал погружаться в воду. Карликам не стоило залезать на него всем вместе, вполне хватило бы и двух. Недолго думая, толстуха просто решила проблему перегрузки. Она решительно столкнула в воду Оболдуя и Жлоба, вырвала у Куки копье и, отталкиваясь от дна, стала грести к реактору.

— Фто фы нафелали! Фони уфонут! — испугался Цыкающий Зуб.

Упав в озеро, Оболдуй и Жлоб скрылись под водой, но через секунду вынырнули, барахтясь и визжа от панического страха, присущего всему реакторному народу.

Цыкающий Зуб протянул им конец копья, вопящие карлики с вылезавшей на спине шерстью, ухватились за него и вползли животами на доски плота.

— Зачем ты им помогал? Утонули бы — невелика потеря, — фыркнула Требуха.

На обратном пути их подстерегало немало опасностей. Плот попал в водоворот и едва не опрокинулся. Но водоворот, лишенный поддержки дождя, начал ослабевать, и его сил не хватило, чтобы затянуть плот под воду. Он только разогнал бревенчатое сооружение и, вращая, прибил его к главному входу в реактор, туда, где к воде спускались каменные ступени.

Рыжая Карла, не скрывая нетерпения, выбежала на берег и ждала, пока причалит плот. Рядом с ней стояли начальник телохранителей Пуп и вожди Бешеный Блюм и Собачий Хвост. Лицо Бешеного Блюма пересекал длинный шрам, а у Собачьего Хвоста была отсечена половина правого уха.

Оба вождя давно были влюблены в королеву и люто ненавидели друг друга. Они не раз дрались на дуэли и многократно наносили друг другу ужасные раны, которые, благодаря необыкновенной способности карликов к регенерации, вскоре заростали.

Вот и сейчас Бешеный Блюм, косясь на молодого соперника, красноречиво поигрывал рукоятью кинжала, сделанной из половинки больших ножниц, а Хвост будто невзначай перебрасывал из одной руки в другую булаву с шипами.

— Камни у тебя? — крикнула Рыжая Карла, когда Требуха спрыгнула на берег.

— Да, Ваша Ужасность, — фаворитка протянула повелительнице Магический Кристалл и Опал.

Едва в ее руках камни соприкоснулись, как Лунный камень стал ледяным, а Магический Кристалл перестал сверкать и почернел.

— Я узнаю их. Это они, я не обманулась в тебе, толстуха! — усмехнулась Карла. — Осталось дождаться следующего затмения солнца, и волшебные камни обретут силу. В чем дело, Требуха, почему ты все время вертишься?

— Я проголодалась! Простите меня, но я больше не могу, — призналась жирная карлица и, не в силах больше сдерживаться, прошмыгнув мимо королевы, бросилась на кухню.

Оттуда сразу донеслись ее вопли и звон кастрюль. На весь реактор было слышно, как Требуха орет на поваров и швыряет об пол посуду, требуя, чтобы ей немедленно подали еду.

— Вот она и получила свою награду. Мне казалось, она захочет чего-то большего, — расхохоталась Рыжая Карла.

Вместе с вождями она поднялась в тронный зал и положила волшебные камни на бархатные подушечки.

— Пуп, я хочу, чтобы здесь днем и ночью стояла стража. Ты поплатишься головой, если хотя бы один камень пропадет или его подменят.

— Слушаюсь, Ваше Величество! — Пуп хлопнул в ладоши и отдал несколько отрывистых приказов. Тотчас вокруг подушечек выстроилось два ряда отборных телохранителей с секирами и подводными ружьями.

Убедившись, что все меры по охране камней приняты, Карла повернулась к вождям.

— Хвост, Бешеный Блюм, слушайте мой приказ! Собирайте воинов! Как только озеро вокруг реактора обмелеет, выступаем. Я хочу, чтобы завоевательный поход продолжился! Сожжем Странный Лес и вытесним лобастиков и шерстюш с наших земель.

— Королева, если я отличусь в походе, вы станете моей женой? — молодой вождь преклонил колено.

— Посмотрим, там видно будет, — обнадежила его Рыжая Карла. Она наклонилась и на влюбленного вождя повеяло ароматом дуста. — Все будет зависеть от того, сколько вражеских голов ты принесешь.

— Я принесу много голов, Королева, обещаю вам! — воспрянувший вождь попытался обнять Карлу, но она кокетливо отстранилась и поднялась на трон.

— Ты принесешь повелительнице много голов, а я принесу ей твою, — ревниво прошипел Бешеный Блюм на ухо Хвосту.

— Посмотрим кто кого. По-моему, там и для тебя хватит места. — молодой вождь кивнул на желтые черепа, насаженные на копья по углам зала.

Карла некоторое время сидела на троне, задумчиво поглаживая новую лисью шкуру, которой была подбита ее королевская мантия. Потом она встала и властным движением руки прогнала всех из зала, оставив только стражу вокруг камней и Пупа.

— Черного Герцога хорошо кормили? Он не ослабел от голода?

— Ему давали лучшие куски из ваших личных запасов. Герцог в отличной форме и спит на чердаке.

— Скоро он мне понадобится. Сегодня вечером мы с ним совершим небольшой полет. Проверь, чтобы все было готово, и не забудь про чеснок, если не хочешь, чтобы он тебя растерзал, — сказала Рыжая Карла.

Черным Герцогом звали огромную летучую мышь-мутанта, на которой летала королева. Чудовище жило на одном из центральных чердаков реактора и каждый день сжирало по две свиньи. Карла сама вырастила и приручила Герцога, поэтому чудовище слушалось лишь ее, являясь страшной, но надежной опорой ее власти.

Глаза летучих мышей плохо переносят яркий солнечный свет, поэтому днем Герцог обычно отсыпался на чердаке, но зато ночью, охотясь, скользил над землей стремительной бесшумной тенью, и мало кто мог укрыться от его когтей.

На спине Герцога Рыжая Королева часто совершала полеты над Лесом. Если, случалось, она видела внизу зазевавшегося лобастика, шерстюшу или синерогого оленя, она издавала условный свист на языке летучих мышей. Герцог камнем падал вниз и вцеплялся в добычу своими острыми кривыми когтями. Он разрывал жертву на части и жадно пожирал ее, а Карла наблюдала за ним и поглаживала чудовище по морщинистой коже на загривке.

Черный Герцог был жесток, кровожаден и вполне мог сожрать повелительницу, не будь она настороже. Единственно, что обуздывало ярость чудовище, был запах чеснока. Помня об этом, Рыжая Карла никогда не забывала сама натереться им и положить сухой чеснок в седельные сумки.

Ближе к вечеру, когда небо стало сереть, из-за леса выкатился красный диск луны. Луна всегда казалась красной после исчезновения озонового слоя. Королева поднялась на чердак, где ее ждал оседланный Черный Герцог. Летучая мышь висела вниз головой на поперечной балке и нетерпеливо хлопала крыльями. Увидев, что на чердаке кто-то появился, Герцог приготовился атаковать, и его настороженные глаза остановились на Королеве, но учуяв знакомый запах чеснока и узнав повелительницу, чудовище успокоилось, и злоба в глазах его потухла.

За долгие дни, пока шел дождь, Герцог засиделся на тесном чердаке и ему не терпелось размять крылья. Едва Карла прыгнула в седло, как летучая мышь сорвалась с балки и вылетела в специально расширенное окно чердака. Королева натянула поводья и направила Герцога к Странному Лесу.

— У меня есть для тебя дело, старик! Нам нужно кое с кем рассчитаться, — сказала она на языке летучих мышей. — Будь зорок и жесток, и этой ночью мы отомстим нашим недругам...

Королева знала, куда направить Герцога. Днем она выяснила у Требухи, в какой части леса живут Пупырь, Мумуня, Трюша и Бормоглотик — ее злейшие враги, не раз срывавшие захватнические планы.

— Я сквитаюсь с ними и так страшно, как они даже не ожидают! — шептала она, и пальцы с ненавистью сжимали поводья летучей мыши.

Мутантики еще не вернулись с купания и пока не успели обнаружить пропажу Магического Кристалла. Они сидели на берегу ручья и смотрели на спокойную воду, в которой серебряными бликами отражалась луна.

Тихо покачивались и шелестели послушные дуновениям ветра камыши. Изредка из них доносилось тревожное кряканье, и на середину ручья выплывала двухголовая утка с утятами. В воде золотились спины карасей, за которыми гналась восьмиглазая зубастая щука.

— Разве есть на Земле место прекраснее нашего Странного Леса? — спросила Мумуня.

— Конечно, нет, — убежденно согласилась с ней Трюша. — А ты как думаешь, Бормоглот? Правда наш Лес самый красивый?

— Не знаю, — честно сказал кошачий мутантик. — Ведь есть еще дальние земли. Иногда мне хочется отложить дела и пуститься вверх по течению ручья, чтобы узнать, откуда он начинается и где его верховье.

— А как же я? Ты бы взял меня с собой? — спросила его невеста.

Бормоглотик покачал головой:

— Не взял бы. Неизвестно, что может поджидать нас по дороге. Ни одна экспедиция, отправившаяся открывать дальние земли, не вернулась.

В своем стремлении оградить Трюшу от всех тревог и затруднений Бормоглотик не заметил смертельной опасности, по сравнению с которой меркли все остальные. Над вершинами Странного Леса, на мгновение закрыв луну, пронеслась длинная бесшумная тень. Это была Рыжая Карла на летучей мыши. Королева зорко всматривалась вниз.

На полянке у домика она увидела шерстяных мутантиков, и ее красивые губы растянулись в усмешке. Вначале Карла хотела приказать Герцогу растерзать шерстюш, пока они не спохватились и не стали невидимыми. Но внезапно у Королевы возник более коварный план. Она знала, как Трюша и Бормоглотик любят друг друга и какую боль причинит им разлука...

Рыжая Карла наклонилась к уху Герцога и прошептала что-то на языке летучих мышей. Она поглубже вдела ноги в стремена и обхватила руками шею чудовища, чтобы удержаться у него на спине, когда оно начнет пикировать.

Черный Герцог издал гортанный, клокочущий звук, сложил кожистые крылья и стремительно упал вниз. Гигантская летучая мышь пронеслась над поляной, подцепила Трюшу своими ужасными когтями и взмыла с ней в ночное небо.

— Прощание было кратким! Больше вы никогда ее не увидите! — воскликнула Королева.

Ее рыжие волосы казались огненными при свете луны. В когтях у Герцога кричала и вырывалась Трюша, маленькая и беспомощная рядом с огромным чудовищем.

Летучая мышь поднялась высоко и скоро исчезла. Бормоглотик успел лишь заметить, что Карла повернула не к реактору, а в противоположную сторону, к дальним землям.