ГЛАВА 8.

ОПУТАННЫЕ ВОДОРОСЛЯМИ

Как ни спеши — от

самой себя не убежишь.

Карла I, Рыжая

Утром пятого дня после того, как они отправились в плавание, Рыжая Карла сидела в рубке и от нечего делать читала Требухе вслух детскую книжку:

“Поросяточки побежали на лужочек собирать ромашечки и ягодки! Они собирали в кузовок ягодки и, радуясь, хлопали в ладоши. Неожиданно появился зубастый волчище и стал отбирать у поросяточек ягодки. Они  зарыдали и, побросав цветочки, бросились бежать...

Королева услышала странный звук и повернулась к толстухе. Растроганная Требуха размазывала по лицу слезы.

— Ты чего, дурында, сопли распустила?

— Поросят жалко! Во-волк у них я-ягодки отобрал! — всхлипывая, ответила Требуха.

— А, по-моему, сказка дурацкая! И волк какой-то глупый! Во-первых, зачем ему ягодки? Во-вторых, почему он не сожрал поросят? И в-третьих, чем поросята рвали цветы, копытами, что ли? И в-четвертых, как они могли хлопать в ладоши?

— Все равно жа-алко! — рыдала Требуха.

— Кого жалко? Поросят? Можно подумать, ты сама свинину не ела! — удивилась Королева.

— Есть-то я ела, да ведь те поросята цветочков не собирали... И вообще сила искусства, — вздохнула растроганная толстуха.

— Не думала, что ты так сентиментальна! Я, например, терпеть не могу сюсюкающие книжки! — сказала Карла и швырнула книжку в иллюминатор. Послышался всплеск.

— Зачем вы это сделали, Королева? Что дальше стало с поросятками? — забеспокоилась Требуха, испувшись, что никогда не узнает продолжение сказки.

— Тебе-то что за дело? Чеши отсюда! — и повелительница прогнала ее из рубки.

Толстая карлица вышла на палубу и, огорченная судьбой сказочных поросят, у которых отобрали ягодки, отвесила пинок подвернувшемуся ей Глюку.

— Что ты шатаешься, пройдоха? Поросят от волка не мог защитить? Вот я тебя! — закричала она на него.

— А ты чего вертишься под ногами, ханурик? Не видишь, женщина переживает! Нет, чтобы посочувствовать, а он ржет! — следом за Глюком под руку сердобольной толстухи попался Кукиш. Требуха стукнула его по лбу, и голова карлика загудела, как пустое ведро.

— Вагнер! Концерт номер пять для барабана с флейтой! — голосом конферансье объявил Кукиш и, гордясь произведенным эффектом, захихикал.

С тех пор, как он вынужден был стать барабаном и по нему колотили древком копья, в голове у карлика что-то сместилось. Его череп сохранил звучность музыкального инструмента и, когда Кукиш начинал двигаться, дребезжал как таз с гайками. Карлик был доволен, что отличается от других. Он вырезал из палубной доски палочки и вечерами постукивал себя по лбу, пробуя звук.

Когда кто-нибудь требовал у Кукиша вести себя потише, тот выходил из себя и начинал плеваться серной кислотой.

— А мне по барабану! — говорил он, брал палочки и отстукивал по лбу ритмичную дробь.

Немного успокоившись, Требуха вытерла нос рукой и отправилась на кухню за запасом копченых грачиных лапок. Она с удовольствием попробовала бы и лапки гог, но, к ее величайшему сожалению, хоть они уже несколько дней шли на парусах за стаей, птицы оказались слишком ловкими и проворными и не желали попадать в котел.

Скучающие карлики то и дело ссорились. Причем чаще всего их раздражение вызывал Жлоб, кошелек которого день ото дня становился все толще в то время, как кошельки остальных карликов значительно худели.

— Давай этого зюзю мутузить! — Чпок отозвал Куку в сторону и незаметно показал на считающего денежки Жлоба.

— Давай! — согласился приятель.

Но не успели они поколотить Жлоба, как внезапно из смотровой корзины донесся вопль Бешеного Блюма:

— Авра-ал! Свистать всех наверх! Спустить паруса!

Услышав его крик, на палубу выбежали Рыжая Карла и начальник телохранителей.

— Отставить! Спятил, Блюм! Мы отстанем от птиц! — закричала Королева.

— Прямо по курсу водоросли! Не спустим паруса — сломаем мачты! — ответил боцман.

Карла схватила подзорную трубу. На десятки километров вокруг расстилалось огромное море водорослей, разросшихся так плотно, что, казалось, по ним можно пройти пешком. Едва спустили паруса, как разогнавшаяся “Медуза” влетела в водоросли и, проскочив по инерции десяток метров, плотно увязла.

— Приехали! Можно и в носу поковырять, — хладнокровно сказал Пуп и немедленно сунул палец в ноздрю. Он с детства жил по принципу: сказано — сделано.

Видя, что киль застрял в водорослях и бриг не может сдвинуться, Рыжая Карла велела Хвосту и Блюму намазаться толстым слоем мази из гусиного жира, вазелина и мазута, обмотала их полиэтиленовыми пакетами и столкнула с корабля.

Оказавшись в воде, вожди завопили от ужаса, но, обнаружив, что мазь и пакеты предохраняют их от ожогов, осмелели.

— Берите кинжалы и обрезайте водоросли, которые цепляют за киль! Остальные олухи: марш на весла! — приказала повелительница.

— Но у нас нет весел! — осторожно заметил начальник телохранителей.

Королева повернулась к нему и насмешливо окинула его взглядом.

— Нет, говоришь? Значит, будут! Марш! — крикнула она, и минуту спустя превратившийся в весло Пуп уже загребал воду.

Кроме него веслами были назначены Чпок, Кука, Цыкающий Зуб, Оболдуй и учительница Грымза, а остальные карлики, навалившись, с усилием гребли своими товарищами. Хвост и Блюм ныряли под борта “Медузы” и острыми кинжалами обрезали водоросли, буквально прорубая бригу дорогу.

Карла стояла у штурвала и отдавала всем четкие приказы:

— Шустрее шевелитесь, лоботрясы! Хотите навсегда здесь застрять? Не халтурь, Кукиш! Жлоб, налегай! Вас только за смертью посылать!

Но как карлики ни старались, “Медуза” продвигалась сквозь заросли чрезвычайно медленно. Водоросли цепляли за дно судна, и чистая полоска воды позади брига затягивалась буквально на глазах. Каждый метр приходилось отвоевывать. Вскоре гребцы выбились из сил, и тогда Карла произвела их смену.

— Эй, вы, которые весла! Хватит отдыхать, ваша очередь грести! — скомандовала она.

Выудив из воды Хвоста и Блюма, которые едва держались на плаву, Королева послала им на смену повара Хапчика, вооруженного массивным кухонным тесаком. Тот надеялся отсидеться в большом котле, надеясь, что о нем забудут, но не тут-то было.

— У меня на корабле нет лентяев! Одна я ничего не делаю и то потому, что за всех думаю! — заявила Рыжая Карла.

Повелительница посмотрела в подзорную трубу и обнаружила, что сплошной ковер водорослей тянется на десятки километров. Если и дальше они будут пробиваться сквозь заросли столь же медленно, то, чтобы пересечь их и вновь оказаться на чистой воде, потребуется не одна неделя. Но Карла была уверена: они на правильном пути и, следуя записям, оставленным Черным пиратом, непременно окажутся на Острове Сломанной Мачты.

Королева хотела опустить трубу, как вдруг вдали, в центре скопления водорослей, разглядела крошечное темное пятнышко. Пока нельзя было понять, что это такое, но Рыжая Карла испытала жгучее любопытство и велела матросам грести в том направлении.

“Что это? Скала? Дохлый кит?” — тревожно размышляла она, требуя от подзорной трубы ответа, который та пока не могла ей дать.

Прошел не один час, прежде чем пятнышко увеличилось настолько, что повелительница смогла рассмотреть очертания четырехпалубного фрегата с тремя мачтами.

— Корабль! Мы нашли корабль! — закричала Карла.

Понимая, что карлики еще не скоро прорубят для “Медузы” дорогу сквозь водоросли, повелительница отыскала в трюме резиновую лодку, надула и прыгнула в нее вместе с Требухой и начальником телохранителей, велев остальным как можно быстрее пробиться к кораблю.

Путь к четырехпалубному фрегату оказался длинным. Пока Пуп и Требуха гребли, Королева, поторапливая их, разглядывала полустершееся название на его борту — “ФОРТУНА”.

— Подходящее имя для такого гиганта. Интересно, что стало с его экипажем? На палубе не видно ни души! — бормотала она, глядя в подзорную трубу.

На носу фрегата, наклоненная вперед, виднелась фигура богини Победы. Хотя краска с нее давно облупилась, фигура из красного дерева сохранилась отлично. Орудийные бойницы корабля были открыты, и виднелись жерла пушек, морских гаубиц и мортир, казалось, вот-вот готовых произвести сокрушающий залп.

— Как-то мне боязно! Вдруг там обитают призраки? — прошептала Требуха.

— Обязательно обитают. Но тех, кто жует грачиные окорочка, они не трогают! — насмешливо сказала Рыжая Карла.

— Думаете, не трогают? — с надеждой спросила толстуха.

Не особенно веря Королеве, на всякий случай она извлекла из кобуры грачиную лапку и немедленно принялась ее глодать, стараясь погромче чавкать, чтобы призраки услышали.

— А я окорочок ем! Грачиный! А у меня окорочок! — громко повторяла она.

Королева и сама, признаться, была встревожена. Вдруг фрегат не заброшен, как показалось вначале, и на нем их подстерегают опасности? Вдруг у пушек притаились канониры с горящими фитилями и ждут команды, чтобы отправить на дно их надувную лодчонку?

Но в подзорную трубу никого не было видно, и постепенно карлики успокоились, тем более, что на некотором расстоянии за ними, продираясь через водоросли, следовала “Медуза”.

Вскоре, ловко загребая коротким веслом, Пуп подогнал их лодку к борту фрегата. Находясь совсем близко, Рыжая Карла увидела на нем многочисленные следы ядер и картечи и догадалась, что некогда «Фортуне» пришлось побывать в кровопролитном морском сражении.

Схватившись за обрывок якорной цепи, начальник телохранителей забрался на корабль. Почти сразу Карла с Требухой услышали его удивленный свист и голос:

— Подождите, я спущу трап!

— Что там, Пуп? — крикнула повелительница, чувствуя в его голосе напряжение.

— Лучше, если вы сами увидите, Ваша Ужасность! — ответил Пуп и сбросил веревочную лестницу с деревянными ступеньками, держась за которые, Карла и ее толстая наперстница вскарабкались на бриг.

Едва спрыгнув на палубу, Рыжая Королева наступила на что-то твердое, оказавшееся сплющенной свинцовой пулей. Чуть поодаль перекатывалось чугунное пушечное ядро, а рядом валялся старинный пистолет с длинным дулом. У мачты, пригвожденный к ней шпагой, стоял скелет в истлевшей морской форме. На оскалившемся черепе была шляпа с плюмажем.

Требуха взвизгнула и, убежденная, что на фрегате есть призраки, стала отмахиваться грачиной костью. Королева отнеслась к увиденному гораздо спокойнее. Она подошла к скелету и сняла с его пояса ножны с длинным кинжалом, золоченую рукоятку которого украшал крупный изумруд.

Карла смотрела на кинжал, и ей казалось, что она упустила нечто важное. Повелительницу карликов преследовала навязчивая мысль и, лишь взглянув второй раз на шляпу с плюмажем, она вспомнила: “Фортуна” — название фрегата Черного пирата. А судя по богатой одежде и дорогому оружию, скелет, пригвожденный к мачте, принадлежит ему самому.

— Мир тесен, мы все-таки встретились! Я нашла бутылку и плыву за твоим сокровищем! Ну, что молчишь, приятель? Скажи что-нибудь! — и она, нацепив на свой пояс драгоценный кинжал, с вызывом заглянула в пустые глазницы черепа.

Набежавшая волна качнула корабль, и Карле показалось, что скелет насмешливо покачал головой. Порыв ветра раздул на мачте выцветшее пиратское знамя, и по всему древнему фрегату разнесся скрип снастей, похожий на смех.

От неожиданности Королева вскрикнула, а Требуха хотела упасть в обморок, но вспомнила, что не доела грачиную лапку, и раздумала.

— Клянусь вам, здесь дело не обошлось без призраков! Как “Фортуна” могла оказаться тут спустя семь веков? — спросила толстуха, а Пуп суеверно сплюнул через плечо и прошептал: “Чур меня, чур!”

Рыжая Карла задумалась, разглядывая изрешеченную картечью палубу.

— Представьте: правительственные корабли догнали “Фортуну”, расстреляли ее из пушек и взяли на абордаж. В рукопашной схватке Черный пират погиб вместе с экипажем, но и нападавшие поплатились жизнью.

— Но почему правительственные корабли не послали новую абордажную команду? Такой отличный фрегат не стоило бросать! Здесь есть чем поживиться! — Пуп кивнул на золоченый кинжал и крупные перстни с бриллиантами, сверкавшие на костлявых пальцах.

— Предположим, что во время сражения или сразу после него разыгралась сильная буря. Корабли победителей разметало по океану, и они потеряли “Фортуну” из вида. После шторма они даже не стали искать ее, решив, что фрегат затонул. Но чудом он не пошел ко дну, и течение принесло его сюда, на вечную стоянку, — с удивительной прозорливостью Королева расплетала клубок давно минувших событий.

В других условиях оставленный фрегат давно отправился бы ко дну, но здесь, в водорослевом море, никогда не бывало штормов, а сплошная многометровая стена растений выталкивала судно из воды, не давая ему затонуть.

— Да, веселенькое дело! Даже мертвым Черный пират пытался доплыть до своего клада, — заметил Пуп.

Надеясь отыскать что-нибудь, что помогло бы больше узнать о спрятанных на острове сокровищах, Карла спустилась в трюм, где стояли корабельные лари, валялись изъеденные крысами мешки, в которых хранилось продовольствие, и перекатывались рассохшиеся бочки.

Пуп отыскал запечатанную бутыль с надписью “РОМ”, зубами выдернул пробку и в минуту выдул все содержимое.

— Пробирает хоть чуть-чуть? — поинтересовалась Требуха.

— Слабятина! Дамская шипучка! — презрительно фыркнул начальник телохранителей.

Не обнаружив в трюме ничего, что помогло бы отыскать клад, Королева направилась на пушечные палубы, а Пуп стал рыться в сундуках в поисках абордажной сабли с зазубринами или хотя бы приличного гарпуна. Требуха отыскала ларь с женской одеждой и, ошалев от жадности, стала напяливать все платья подряд. На дне сундука она нашла ларец с драгоценностями и нацепила на шею восемь бус и три ожерелья.

— Ты, тетка, на капусту похожа! Семь одежек и все без застежек! — захохотал Пуп.

— Не хочу, чтобы Грымзе досталось! Эта костлявая вешалка все заграбастает! — сказала толстуха, еле дыша под многочисленными нарядами.

Вскоре к “Фортуне”, расчистив дорогу, причалила “Медуза” и карлики, забыв об усталости, стали грабить все, что попадалось им под руку. Королева отметила мелом десяток наиболее сохранившихся пушек, велев перенести их на бриг и закрепить.

— Тяжелая артиллерия нам пригодится! — заметила она, и ее подданные, сопя, стали перетаскивать на “Медузу” массивные орудия.

Осмотрев орудийные палубы, Рыжая Карла направилась в каюту Черного пирата, опасаясь, как бы ее глупые солдаты, занятые грабежом, не уничтожили важные записи в корабельном журнале.

Зайдя в каюту, Королева услышала всплеск и, выглянув в иллюминатор, увидела, что Глюк и Чпок, перетаскивавшие одну из пушек, не удержались на мостках и сорвались вниз.

— Помогите! Мы не умеем плавать! — вопили они, барахтаясь.

— Не умеете, самое время научиться! — крикнул им Пуп.

Остальные карлики шныряли по палубе, споря, вытаскивать тонущих или нет.

— Фефефку им фросай! — кричал Цыкающий Зуб.

— Где ее взять?

— У Флоба есть!

— Пущай тонут. Мой канатик денег стоит! — лениво ответил Жлоб, которому жаль было мочить веревку.

Разбирая хранившиеся в шкатулке бумаги пирата, Рыжая Карла поняла по крикам, что Глюку и Чпоку удалось выбраться из воды по обрывку якорной цепи, а сейчас они колотят Жлоба.

— Почему веревку не бросил? — вопили они.

— Нашли дурака! Я вам веревочку, а вы мне что? Свою надо иметь! — огрызался тот, отмахиваясь от наседавших сородичей.

Повелительница карликов не знала английского, и ей пришлось до глубокой ночи возиться с непонятными документами.

— Что за бестолковый язык? Надо было выучить русский! — бормотала она.

На дне шкатулки с бумагами Королева нашла толстую тетрадь в кожаной обложке. Она плохо сохранилась, часть страниц выцвела, а многие слова были написаны неразборчиво, поэтому Королеве, записывающей перевод фломастером на куске плотной серой бумаги, пришлось немало повозиться.

До утра промучившись со словарем и успев вдоволь изругать англичан, она в конце концов перевела несколько самых важных страниц. Под утро Королева растолкала спящих Бешеного Блюма, Нытика, Требуху, Пупа и Хвоста и прочла им следующее:

«15 июля 1543 года корвет “Святая Клара” вышел из устья Темзы в Английский канал. На его борту была научная экспедиция, возглавляемая капитаном Брюсом Уиллисом и профессором Майком Тайсоном. В число участников экспедиции вхожу и я, Гибсон Риббок, ученик профессора Тайсона, бакалавр Оксфордского университета.

За год до экспедиции, исследуя пирамиду фараона Хеопса, профессор Тайсон обнаружил в тайнике манускрипт, в котором говорилось об Атлантиде и указывалось, в какой части Тихого океана она расположена. У меня насморк. И угораздило же простудиться!

10 ноября. “Святая Клара” достигла указанных координат. Ныряльщики начинают поиски. Спуск под воду на глубину около восьми метров осуществляется в изобретенном профессором Тайсоном водолазном колоколе. Мы надеемся на удачу. Мой насморк все еще не прошел. Пробую закапывать в нос давленый чеснок.

1 января. До сегодняшнего дня поиски безуспешны. Два ныряльщика страдают от кессонной болезни[5], один погиб, когда перевернулся колокол. Матросы хотят вернуться в порт, лишь профессор Тайсон не теряет надежды. Он уговорил капитана продолжать поиски еще две недели, до 5 февраля 1544 года...

Давленый чеснок не помогает. Пробую теплое сало и компресс из виски на ночь.

3 февраля. Поиски не принесли результатов, матросы все настойчивее выражают недовольство. Принято решение поднять якорь и перейти на большие глубины... В левой ноздре насморк вроде прошел, в правой остался. Интересно, почему у ныряльщиков не бывает насморка, хотя они много времени проводят в воде? Должно быть, дело здесь в закалке и в том, что они пьют по вечерам много джина и виски.

4 февраля. Найден хорошо сохранившийся старинный серебряный кувшин с узорами. Способ литья и чеканки неизвестен. Появилась надежда на успех, решено продолжить исследование океанского дна.

15 февраля. В трехстах метрах от первой находки обнаружены фрагменты мраморных статуй. Доставить их на борт не представляется возможным из-за огромного веса. Триумф! Сомнений нет — под нами Атлантида!

20 февраля. Много новых находок. На борт поднято около тысячи различных предметов: горшки, иглы, тесаные камни, монеты. Большинство хорошо сохранилось. Профессор Тайсон по описаниям ныряльщиков составляет карту затонувшего материка. Я помогаю ему и борюсь с кашлем, который начался вскоре после того, как прошел насморк.

1 марта. Ныряльщики вернулись с известием, что на глубине около девяти метров в полумиле от нашей первоначальной якорной стоянки найдены развалины гигантского древнего храма. Его размеры поражают. По описаниям ныряльщиков, профессор предполагает, что это Храм Меча, о котором туманно упоминалось в манускрипте. Завтра будем исследовать внутреннюю часть храма с помощью водолазного колокола. Я сам попросил у профессора разрешения спуститься в нем под воду. Разрешение получено — итак, завтра я смогу увидеть храм. Сегодня дышал над котлом с картошкой и кашлять стал меньше.

2 марта. Я впервые спускался на дно, и лишь теперь понял, как тяжело быть ныряльщиком. Воздух в колоколе спертый, обзор сквозь прозрачный слюдяной иллюминатор в правой части крайне невелик. Однако то, что я смог увидеть, впечатляет.

Храм Меча станет восьмым чудом света! Даже разрушенный, он значительно массивнее египетских пирамид, а каждая из сторон его фундамента, заложенного в форме квадрата, тянется почти на полкилометра. По огромным, высеченным из цельного мрамора колоннам, лежащим поблизости на песке, можно предположить, что в высоту храм был не менее тридцати метров. Поднявшись на поверхность, я сделал на память некоторые зарисовки... Меня знобит. Сейчас выпью бутылку виски, говорят, помогает против простуды.

4 марта. Профессор Тайсон, увидев мои зарисовки, сделал вывод, что алтарь древнего храма находится в северо-восточной его части. Чтобы проверить это предположение, завтра отправляем туда ныряльщиков. Брр! Ну и напился я позавчера. До сих пор голова раскалывается, а от простуды заложило уши!

6 марта. Один из матросов, исследующих храм, вернулся с известием, что покосившиеся колонны образуют нечто вроде шатра, но свод еще держится. Если так, то можно будет туда проникнуть.

Удалось зацепить тросом и поднять прозрачный плоский камень, лежавший в алтаре. Поразительно! Внутри камня, как во льду, замурован бронзовый Меч. Подпорами камню служат высеченные из мрамора грифоны — у атлантов эти мифические животные считались символами секретности, но чтобы четыре грифона сразу! Полагаем, что в наши руки попало главное храмовое сокровище. На ножнах Меча выгравированы таинственные знаки, и профессор просит меня их срисовать, чтобы он мог начать расшфровку. Среди матросов ходят слухи, что мы нашли много золота и прячем его в каюте. Возникла опасность бунта. Несмотря на то, что капитан Уиллис на нашей стороне и запер зачинщиков в трюме, на всякий случай мы ночуем со шпагами и заряженными пистолетами. Профессор сегодня пошутил, что лучшее средство от моего насморка — гильотина. Весьма остроумно!

7 марта. Поразительно! Даже не знаю, как об этом написать! Перо прыгает, и буквы дрожат. Никогда не верил в сверхъественные силы, но сегодня ночью взбунтовавшиеся матросы ранили капитана, взломали дверь каюты и хотели наброситься на нас. Их было человек десять. Свеча погасла, и мы возились в полной темноте. Я не смог найти пистолет или шпагу, но внезапно что-то вспыхнуло и прозрачный камень, поднятый нами со дна, раскололся. Внезапно у меня в руке оказался бронзовый Меч. Рукоятка его была холодной, а лезвие раскаленным. Я чувствовал, что он хочет выскочить из ножен, но не разрешал ему. Тогда Меч стал наносить удары плашмя.

Хотя взбунтовавшиеся матросы были с ножами и дубинками, под ударами ножен они падали как подкошенные. Бунт был усмирен, мы перевязали Уиллиса, и он вновь принял командование. Оглушенные матросы пришли в себя лишь утром. Они больше не помышляют о бунте, считая, что я владею каким-то боевым искусством. Профессор Тайсон взялся за перевод надписи на ножнах.

Думаю, если бы я позволил Мечу вырваться из ножен, он убил бы всех заговорщиков.

20 марта. Расшифровка надписи завершена. Поистине Тайсон гений, другой бы провозился с такой работой год и без всякого успеха, но оказалось, что у загадочных знаков много общего с вавилонской клинописью. Надпись гласит: “Меч-кладенец, хранитель и защитник Атлантиды. За ним стоит гнев богов.”

* * *

Рыжая Карла отшвырнула тетрадь:

— Дальше я не переводила. Тут все и ежу понятно. На обратном пути на корвет напали пираты и пустили его ко дну. Вытащить Меч-кладенец из ножен никто из этих английских хлюпиков не решился, и он попал к пиратам... Что ты об этом думаешь, Требуха?

— Думаю, это жучья жуть! Как подгоревшая грачиная ножка! — словно из пулемета затараторила карлица.

С недавних пор выражение — “жучья жуть” — прицепилось к толстухе, хотя никто не понимал, что оно обозначает. “Жуть” — это ясно, но почему “жучья”, причем здесь жуки?

— А ты, Пуп? Ты веришь в силу Меча-кладенца? — спросила Королева.

Начальник телохранителей посмотрелся, как в зеркало, в висевшую на стене сковороду, проверяя, не выросли ли у него волосы и, убедившись, что лысина осталась на прежнем месте, вздохнул.

— По-настоящему я верю лишь в то, что видел собственными глазами. Даже глазам я верю не всегда — вдруг это фантомы лобастиков? — резонно отвечал он.

— Было бы неплохо собрать всех врагов на одном большом поле, выхватить Меч-кладенец и... — продолжала мечтать Рыжая Карла.

— Повелительница, можно Меч будет у меня? Клянусь, он будет служить вам и только вам! — воскликнул Собачий Хвост.

У молодого вождя горели глаза. Он уже представлял, как рубит шерстюш и лобастиков.

Королева с подозрением повернулась к нему. Она никому не собиралась передавать Меч. Кто знает, что произойдет, если Меч окажется в руках у кого-нибудь другого — у того же Хвоста или Пупа? Вдруг они пожелают захватить власть над Мутатерриториями, а ее саму свергнут?

Карла вскочила на стол, взмахнула кинжалом Черного пирата и крикнула:

— Поделили шкуру неубитого медведя? А теперь живо берите ножи и марш обрубать водоросли! Мы отчаливаем!

Боцман Блюм выскочил на палубу и заорал:

— Свистать всех наверх! Ныряльщики — за борт! Весла — в воду! Гребцы — на весла!

Сонные карлики медленно потянулись на палубу. Устроив своим матросам короткий смотр, боцман остался недоволен:

— Глюк, где ты выискал такое кривое весло? Держи осанку! Грымза, посмотри на себя! Я просил тебя стать веслом, а не жердью!

Несколько минут спустя намазанные мазью с гусиным жиром и обмотанные пакетами ныряльщики были в воде. Гребцы налегли на весла, и “Медуза”, отшвартовавшись от борта фрегата, продолжила плавание.

С мостика Рыжей Карле долго был виден скелет Черного пирата. Перья на его шляпе насмешливо покачивались, словно он знал какую-то важную тайну.

ГЛАВА 9.

ПОДВОДНОЕ ЧУДОВИЩЕ

Ковыряя в носу, не сломай

палец. Сломаешь палец сегодня —

нечем будет ковырять завтра!

Пупырь Великий

Нептун не повел подводную лодку через водоросли, а предпочел обогнуть заросли с севера.

— Если трава обмотает наш винт, мы застрянем надолго! — заметил он, налегая на штурвал и приказывая Бормоглотику изменить режим работы двигателей.

— Глазницу Тысячи Черепов мы тоже обогнем? — спросил Пупырь.

— Глазницу нам никак не миновать. Пройдем через ее центр. Кстати, и твоя помощь пригодится, — Нептун объяснил мутантику, как пользоваться локатором и велел позвать его, если Пупырь увидит что-нибудь подозрительное.

— А мне все подозрительно! Я, может, от природы мнительный! Почему, например, это палочка вращается?

— Это не палочка, а поисковый луч. Он и должен вращаться, а вот если услышишь писк и увидишь точку на экране — сразу зови, — подводник стал смотреть в перископ. Чтобы не испытывать борта “Водолаза” предельным давлением, они шли у самой поверхности на малой глубине.

Не обращая внимания на суету в рубке, Кактус и Бубнилка кормили жабу Бибу, сидевшую на столе. Озорники давали ей аспирин, анальгин, глюконат кальция, кусочки ваты, обмылки, колпачки от зубной пасты и канцелярские скрепки. Им было интересно, существует ли такая вещь, от которой Биба откажется, но жаба ела все и лишь раздувалась как шар.

— Давай ее так накормим, что она лопнет! — предложил Кактус.

— А когда лопнет, я ее зашью! — обрадовалась Бубнилка.

Малышка любила все зашивать. Иногда она даже специально что-нибудь рвала, чтобы была возможность поштопать. А однажды, расшалившись, она нашила на рубашку Хорошиста столько пуговиц, что она стала похожа на старинные латы.

Вполне возможно, что Биба лопнула бы, но, увидев, что жаба раздулась до неимоверных размеров, Трюша схватила шалунов за уши и выставила их из рубки.

— Перестаньте! Разве вы не знаете, что животные не контролируют свой аппетит! — крикнула она и, закрыв за ними люк, ушла.

— Вот вредная Трюшенция! Устроила шумелки и ворчадрыги! Хочу заниматься дураковалялками и буду! — раздосадованная Бубнилка воспользовалась лексиконом папы Хорошиста.

Кактус сунул палец в рот, раздумывая, во что бы поиграть.

— Хочешь, я покажу тебе отсек управления торпедами? — предложил он.

— Чего такое “тор-педы”?

Внук Нептуна задумчиво пошевелил ушами. Видно было, что он и сам толком не знает их назначение.

— Ну, торпеды — это такие длинные бабахи! Мы ведь на военной субмарине, она была на боевом дежурстве, когда произошел Большой Взрыв! — объяснил он.

— Так и быть, пошли смотреть твои бабахалки! — согласилась малышка, и оба карапуза отправились в торпедный отсек.

Воспользовавшись тем, что Нептун занят, дедушка Умник, Отелло и Хорошист незаметно проникли в одну из кают, нашли толстенный справочник с математическими таблицами и всухомятку умяли его втроем.

— Я фщегда любил мащематику! Щуствую, как наполняющь щнаниями! — с набитым ртом прошепелявил Отелло.

— Сколько раз тебе говорить! Когда я ем, я глух и нем! — сделал сыну замечание дедушка Умник.

— Мы такие полезные, умные существа, а нам устраивают дразнилки, называют макулатурщиками! — и Хорошист вырвал из морского атласа страницы с цветными картами, чтобы отдать их Бубнилке.

Перекусив, лобастики стряхнули книжную пыль и гуськом направились в рубку. Они пришли как раз вовремя. Именно в эту минуту “Водолаз” входил в Глазницу Тысячи Черепов. На экране локатора было видно, как кривая, обозначавшая рельеф дна, стремительно пошла вниз. Вскоре она остановилась на глубине семи километров, и на локаторе показались острые вершины донных скал, торчавших, как острия копий. Между скалами можно было рассмотреть плоские предметы...

Нептун увеличил изображение, и мутантики увидели, что это затонувшие корабли. Вот лежит нефтяной танкер, а рядом с ним на боку, с зияющей пробоиной, гигантский авианосец. Чем ближе к середине впадины, тем больше становилось затонувших кораблей. Подводник крепко держал штурвал, то и дело переводя взгляд с перископа на глубомер.

— До центра Глазницы осталось две тысячи метров... полторы тысячи... тысяча сто... — голос Нептуна звучал твердо, но взволнованно.

Пупырь сидел на стуле возле локатора, раскачивался и что-то бубнил под нос. Трюша прислушалась и услышала:

«Вовек шлемоблещущий воин

Пред градом дротов не дрогнет.

Скорее умрет, чем отступит...»

В минуту опасности мутантик, как обычно, цитировал  строки из любимой скандинавской саги.

— До центра впадины четыреста метров... триста... — отсчитывал Нептун.

Внезапно что-то изменилось. Дедушка Умник, как хороший телепат, ощутил опасность раньше локатора.

— К нам кто-то приближается! Нас хотят сожрать! — крикнул он.

Послышался пронзительный писк локатора, и на экране появилось большое продолговатое пятно. Хорошист бросился к инфракрасному перископу и увидел в сплошной мгле, что то, что они принимали за неровности скал, зашевелилось, и со дна медленно поднимается огромное чудовище. Его тело было вытянутым, длинным, покрыто наростами и ракушками, а узкая морда направлена точно на “Водолаз”.

Поразительным чутьем гигант уловил близость подводной лодки и спешил раздавить ее мощными челюстями. А то, что топить океанские суда ему было не впервые, стало ясным, стоило взглянуть на дно, усеянное их ржавыми остовами.

Обитатель невероятных глубин, обитавший в кромешной мгле океанского дна, был лишен глаз, но взамен наделен развитым осязанием, позволявшим ему по малейшему колебанию воды определять размеры добычи и расстояние до нее. На гибком, покрытом сетью складок теле чудовища не было лап, лишь вдоль спины проходил широкий плавник с неровным зубцами.

— Вот она — тайна Глазницы Тысячи Черепов! — охнул Пупырь.

Нептун внешне был спокоен, хотя одного беглого взгляда ему было достаточно, чтобы понять, что случится, если чудовище их настигнет. Он сжал штурвал и закричал Бормоглотику по внутренней связи:

— Нас преследуют! Самый полный вперед!

Кошачий мутантик  не стал задавать ненужных вопросов: что, почему, зачем?

— Есть самый полный! — мгновенно отозвался он, и вибрация бортов “Водолаза” заметно усилилась. Подводная лодка набирала скорость.

— О, мамородчики! Она нас, сожрамши, и не выплюнет! Что будет с моей Бубнилочкой? — запричитал Хорошист, глядя в перископ.

Отелло отодвинул брата и сам всмотрелся в очертания хищника. Недавно он съел справочник по ихтиологии и теперь сразу определил, что это за чудовище.

— Это мурена! — заявил лобастик.

— Но почему такая громадная?

— Должно быть, сожрала много бочек с радиоактивными отходами, а это увеличивает мускулатуру и замедляет развитие умственных способностей! Что далеко за примерами ходить? Взять хоть карликов! — сказал дедушка Умник.

— Или моего братца Хорошиста с его коверканьем языка и отсутствием интереса к Шекспиру! — язвительно добавил Отелло.

— Но откуда на дне радиоактивные отходы?

— Это яснее ясного. В двадцатом веке и в начале двадцать первого обожали топить в океанских впадинах контейнеры с отходами атомных производств. Выберут впадину поглубже — и бултых! Какой-то контейнер дал трещину — и в результате получилась эта симпатяга!

Винт уверенно рассекал воду, но по локатору и в перископе видно было, что мурена их настигает.

— А быстрее мы плыть не можем? — забеспокоилась Трюша.

Нептун покачал головой:

— Ничего не выйдет. Мы идем на пределе возможного!

Верхние слои воды бурлили и кипели. Едва можно было разглядеть гибкое змеевидное туловище мутировавшей рыбы и ее приоткрытую пасть, способную вместить добрую треть “Водолаза”.

— Как говорил Вильям Шекспир, “такую громадину головастиками не накормишь”! Бедняга, видно, проголодалась! — посочувствовал Отелло.

— А ты что думал? Посиди лет двести на диете из ржавых кораблей, и начнешь мечтать о свеженькой подлодочке! — дедушка Умник попросил Хорошиста подсадить его к перископу и стал рассматривать мурену.

Несмотря на внешнюю несуразность, чудовище стремительно продвигалось вперед, с каждым взмахом своего гибкого хвоста приближаясь к субмарине на добрую сотню метров.

Дедушка Умник начал создавать водоустойчивые фантомы, но на слепое чудище они не действовали, и мурена, не замечая, рассекала их плавником-пилой. Когда же лобастики попытались воздействовать на ее сознание, послав в него сильный импульс страха, то и здесь их подстигла неудача. У мурены начисто отсутствовало воображение, а что такое страх, она вообще не знала.

— Пришло время для прощалок и досвиданьядрыгов! — грустно вздохнул Хорошист. — Прощай, Отелло! Я буду скучать без твоих занудинок и твоего отвратительного, невыносимого характера!

— Я рад, что хоть на том свете отдохну от твоей болтовни! — проворчал мрачный лобастик.

— Значит, ты рад? А я не рад, я полон печалинок! — рассердился Хорошист, но спохватился, что перед смертью не стоит ссориться, и стал демонстрировать доброжелательность.

Трюша ощущала величайшую несправедливость. Неужели они погибнут? Скольких опасностей они избежали, сколько пережили, сколько сотен километров пути преодолели — и все для того, чтобы закончить жизнь в желудке рыбы, вымахавшей до гигантских размеров! И в этот самый последний момент она даже не могла попрощаться со свим женихом, потому что Бормоглотик был в моторном отсеке! Нет, это величайшая несправедливость, они не могут погибнуть!

Мурена почти настигла “Водолаза”, и лишь резкое изменение курса помешало громадной рыбине схватить субмарину в первом броске.

Внезапно из шахт лодки поочередно выскользнули три длинные торпеды и заскользили вдоль поверхности океана. Две торпеды прошли мимо цели и где-то затерялись, а третья угодила в пасть атакующей хищницы. Послышался взрыв, от которого “Водолаз” вздрогнул, а раненая рыба, окрашивая воду кровью, метнулась на дно расщелины.

Не понимая, откуда пришло спасение, мутантики озадаченно переглянулись. Но в это время по гулким коридорам раздался топот детских ножек, и в рубку вбежали рыдающие Бубнилка с Кактусом.

— Я все расскажу! Это ты первым на красненькую кнопуську нажал! — кричала девочка.

— Нет, ты! Я предупреждал, чтобы ты туфлю на систему наведения не ставила и тумблерочки не переключала! — возражал Кактус.

— Но и пускай ставила! На кнопуську-то ты нажал!

Оказалось, расшалившиеся дети, не подозревавшие о нападении мурены, играли в торпедном отсеке и додумались до того, что устроили торпедный залп. Боясь, что их накажут, они теперь сваливали вину друг на друга. Но увидев, что их не собираются ругать, оба малыша мгновенно поменяли свои позиции.

— Я первым на красную кнопочку нажал! — кричал Кактус.

— А я тапком по системе наведения колотила! — спорила Бубнилка.

— Зато я по “Запуску торпед” кулаком шмякнул!

— Надоел ты со своей кнопуськой! Если б я тублерочками не щелкала и колесики не крутила, ничего не было бы!

— Ах так? Отлуплю, зазнайка!

— Сама тебя отлуплю, хомяк щекастый!

Они подрались бы, но Отелло зажал их подмышками, и дети лишь колотили кулачками по воздуху.

— “Мир! Дружба! Жевачка!”, как говорил Шекспир. Мирись, мирись и больше не дерись! — хохотал Отелло.

— И вот еще что, ребята! На этот раз вам выносится благодарность, но в следующий раз увижу в торпедном отсеке — надеру уши! — сказал Нептун.

Вскоре локатор показал, что глубина уменьшилась, и дно океана снова стало ровным. Это означало, что Глазница Тысячи Черепов осталась позади...