ВеСеЛыЕ зАдАнИя ДЛя УвЛеКаЮщЕйСя мАмЫ

и СмЕлОй УчИлКи

 на главную страницу

Глава 10.

МИХРЮТКА НА ПОПЕЧЕНИИ У АВДОХИНОЙ   

 

После того, как его укротили, Петя сильно переменился. Это был уже не прежний пакостный и драчливый мальчишка, а мальчишка хорошо выдрессированный.

Когда Петя попытался пожаловаться родителям на Машу и рассказал, что она схватила его и посадила на шкаф, а потом превратилась в огнедышащего дракона, ему не поверили и назвали фантазёром.

— Никогда не думал, что Петя — такой... такой впечатлительный мальчик,— сказал папа, когда они с мамой остались одни.— Среди родственников с твоей стороны попадаются иногда довольно странные.

— Это возрастное,— предположила мама.— Пете нужно есть больше витаминов и чаще бывать на свежем воздухе. Тогда ему перестанут мерещиться дракончики.

Погостив несколько дней в Москве, Петя уехал в Тулу. Причем на сей раз он отправлялся домой с большим удовольствием. Михрютка проводила его до дверей:

— Всего хорошего, Петя! Приезжай еще!

Петя кисло посмотрел на Михрютку и вслед за папой полез в лифт.

После его отъезда Михрютка смогла продолжить свои ночные прогулки по Москве, а днём не без успеха разыгрывала роль Маши.

Но как-то вечером родители пришли с работы грустные и немного обеспокоенные.

— Знаешь, доченька, мы с папой должны поехать в командировку от института. Через три дня вернёмся и привезём тебе подарки.

— А я с кем останусь? Бабушка же в доме отдыха! — Михрютка уже достаточно вошла в роль маленькой девочки и знала, что нужно спрашивать в таких случаях.

Мама прижала её к себе и поцеловала:

— Мы попросили побыть с тобой Антонину Петровну Авдохину. Ты её знаешь. У неё квартира этажом ниже. Она — милая женщина и согласилась за тобой присмотреть.

— А она меня не растерзает? — Михрютка помнила, что рассказывал ей об Авдохиной Пыхалка.

— Не думаю, что она тебя растерзает,— успокоил Михрютку папа.— Если бы это произошло, нам было бы очень жаль.

Тут раздался звонок в дверь. Это пришла Авдохина. На лице у неё было написано столько рвения, что Михрютка даже слегка испугалась. В руках у Авдохиной была сумка с молочными пакетами, майонезом и яйцами, которых хватило бы, чтобы накормить десяток голодных культуристов.

— Дитю надо хорошо питаться. Что-то оно у вас больно тощее.— Авдохина ущипнула Михрютку за щеку сухими жилистыми пальцами. Михрютка показала Авдохиной язык.

— Маша к вам ещё не привыкла, Антонина Петровна.— Мама умоляюще посмотрела на Михрютку.— Она послушная девочка и не доставит вам хлопот. Мы вернёмся очень скоро. Большое спасибо, что вы согласились остаться с ребенком.

Михрютка нахмурилась и дернула маму за руку:

— Не обзывай меня ребенком. Я уже взрослая.

— Она шутит! Она у нас большая шутница,— неестественно засмеялась мама.

— Обещай мне быть послушной! — попросил папа, когда они с мамой были уже на пороге.

— Я буду послушной до жути! — пообещала Михрютка. И надо сказать, она выполнила свое обещание.

Мама поцеловала её и выскользнула из квартиры. Они опаздывали на поезд.

Едва за родителями захлопнулась дверь, как усердная Авдохина приступила к выполнению добровольно взятых обязанностей по воспитанию ребёнка. Авдохина никогда не была замужем и не имела детей, но зато у неё были свои взгляды на то, что можно ребёнку и чего нельзя.

Она усадила Михрютку на стул, дала ей по пакету молока в каждую руку и стого-настрого наказала:

— К окну не подходить — вывалишься, со спичками не играть — сгоришь, из незнакомых пузырьков не пить — отравишься, в ванной не засыпать — утонешь.

— А что можно? — спросила Михрютка.

— Сидеть на стуле и пить молоко! — сказала Авдохина.

— А я не захлебнусь? — с тревогой спросила Михрютка.

— Захлебнёшься — откачаем!

Запугав таким образом Михрютку, Авдохина вздохнула и с чувством выполненного долга отправилась на кухню хлопать дверцами холодильника.

— Ай-яй-яй! — донесся её возмущенный голос.— Бедные вы мои! Никаких молочных продуктов! И зачем вам столько горчицы?

После кухонной ревизии Авдохина обошла все комнаты и нашла, что они очень захламлены и неприбраны.

— Как можно воспитывать ребёнка в таких условиях! Родители называется! А если этот чемодан со шкафа упадет дитю на голову?

— Уже падал,— отмахнулась Михрютка.— Вы не беспокойтесь, он пустой!

Авдохина всплеснула руками:

— Нет, нет и нет! Мы не можем оставаться в этой квартире! Поживёшь у меня. Хоть три дня проведёшь в нормальных условиях! У вас совершенно антипедагогическая обстановка.

— Какая, какая обстановка? — переспросила Михрютка, любившая узнавать новые слова.

— Самый настоящий бедлам! Содом и Гоморра!

Чем дальше, тем непонятнее. Михрютка не стала переспрашивать, боясь запутаться ещё больше.

— У вас, кажется, была кошка. Как там её? Дуся, Тося? Где она? Её тоже нужно взять с собой,— Авдохина заглянула под кровать.

Михрютка призадумалась. Ей с большим трудом удавалось скрывать от родителей Маши отсутствие Дуси и то благодаря замечательной способности драконов превращаться. Она и не предполагала, что Авдохина вспомнит о кошке.

— Кыс-кыс-кыс! — загудела басом Авдохина, заглядывая под кровать.— Кыса-кыса! Иди сюда!

— Она в соседней комнате. Я её сейчас найду.— Михрютка выскочи-ла в коридор, и через секунду в комнату вошла кошка.

— Мяу! Мяу!

Авдохина нагнулась, схватила кошку и засунула её под мышку.

— Домашнее животное здесь! — крикнула она.— Теперь остался ребёнок. Где ты, ребёнок?

Кошка озабоченно завозилась и стала вырываться. Ведь Михрютка не могла одновременно быть и Дусей, и девочкой. Не отпуская кошку, Авдохина отправилась по комнатам в поисках Маши:

— Куда запропастилась эта девчонка? Похоже, она вздумала играть со мной в прятки. В наше время дети были совсем другими, послушными, порядочными.

И Авдохина с удовольствием вспомнила своё детство. Как она и шесть её сестричек смирненько сидели на табуреточках, а мама читала им вслух кулинарную книгу. То-то было время! Авдохина ностальгически высморкалась.

— Где ты, Маша? Уж не выпала ли ты в окно, непослушная девчонка?

Авдохина забеспокоилась и подбежала к окну. Но непохоже было, что из окна кто-то выпадал.

Михрютка поняла, что ей нужно срочно что-то предпринять. Пока Авдохина будет держать кошку, никакой Маши она не найдет.

— Мяу!!! — взвыла кошка и вырвалась из рук.— Мяу!!!

Кошка шмыгнула в дверь прежде, чем Авдохина успела вновь её поймать.

— Безобразие! Непослушные кошки! Непослушные девочки! — всплеснула руками расстроенная Авдохина. Она кинулась было из комнаты, но тут дверь открылась и вошла Михрютка:

— Вы меня звали? Мне показалось, что я слышала ваш голос.

— Где ты была? — набросилась на девочку Авдохина.— Я тебя обыс-калась!

— На кухне.

— Неправда, я смотрела.

— Ну хорошо, я была в туалете,— сказала Михрютка.— Не могла же я кричать оттуда. Это было бы нарушением приличий.

Авдохина успокоилась.

— А где кошка? Спряталась? — спросила она.

— Дуся боится выходить из квартиры. Может, оставим её здесь? — предложила Михрютка.

— Ладно, налей ей молока на блюдце. Всё равно за вами двоими мне не уследить,— согласилась Авдохина.

В её квартире стоял такой порядок, что от неожиданности можно было сделаться заикой на всю жизнь. Все сияло и блестело. На спинках стульев ничего не висело. На кухонном столе не было ни крошки, а раковина сверкала как новая. Все носило отпечаток какой-то прижизненной музейности.

Михрютка замерла посреди комнаты, боясь сделать хотя бы шаг и нарушить этот устоявшийся окаменевший порядок, где каждая вещь была на своём месте и словно бы кричала: не трогай меня! не пачкай меня! Потом Михрютка все-таки пришла в себя и попыталась присесть на диван, застеленный красным покрывалом с золотыми рыбками.

— Не вздумай! — испугалась Авдохина.— Помнёшь! Неужели нельзя посидеть на стуле? И покрывало сбережёшь и осанку сохранишь.

На кухне Авдохина нацепила на Михрютку фартук и поставила перед ней глубокую тарелку с молочным супом. Сама Авдохина села напротив, подперла голову руками и стала безотрывно смотреть на девочку. Она явно собралась ждать, пока Михрютка закончит есть.

— Пока все не съешь — не встанешь из-за стола. Тебе нужно расти!

— А что, от молочного супа растут? — удивилась Михрютка.— Вот уж не подумала бы. Он такой противный!

— Ешь, ешь! — строго сказала Авдохина.— Помни, когда я ем, я глух и нем! Будешь кушать много молочных продуктов и вырастешь!

Михрютка отправила в рот ложку супа, потом другую и... вдруг принялась расти. Вначале она выросла только самую чуточку, потом сантиметров на двадцать-двадцать пять. Потом на полметра. Михрютка увеличивалась прямо на глазах, и вот она уже заполнила всю кухню. Авдохина, не веря своим глазам, смотрела на девочкувеликаншу, которая упиралась головой в потолок и сосредоточенно уписывала суп.

— Кажется, я чуточку подросла. Калорийный попался супик! — наивно сказала Михрютка.

В глазах Авдохиной отразился ужас, и она начала медленно сползать под стол.

— Это ужасно,— бормотала она.— Я знала, что молочные продукты полезны детям, но не до такой же степени. Это все акселерация виновата! Или я сплю, и мне всё это снится?

Желая убедиться, что она не спит, Авдохина потрясла головой и окунула палец в кипящий чайник.

— А-а-ай! — Авдохина вдруг увидела, что великанша исчезла, а напротив сидит маленькая худенькая девочка и с недовольным видом болтает ложкой в тарелке с супом.

— Кажется, вы задремали, несчастненькая Антонина Петровна! — сказала сочувственно Михрютка.— Нелегко вам дается воспитание детей.

 

 

 

следующая глава